- Где он?
- В конференц-зале.
Анна высвободилась из ее объятий и улыбнулась.
- Спасибо тебе, Сьюзен. Я не знаю, что бы я без тебя делала.
Сьюзен лишь улыбнулась в ответ, но в мыслях у нее были лишь Тени, что присутствовали где-то рядом. Неожиданный всплеск горя и стыда захлестнул ее. Она предавала единственного настоящего друга, что был у нее.
Но она знала, что, если бы ей пришлось делать это еще раз, она пошла бы на это без колебаний. Есть вещи, более важные, чем дружба.
* * *
Шеридан всей душой ненавидел дипломатов. Он терпеть не мог обмен бессмысленными любезностями с людьми, которых он раньше никогда не видел, и в чьих глазах лишь его репутация играла роль. Его отец сам был выдающимся дипломатом, и Шеридан рос, постоянно слыша о тонком дипломатическом искусстве, о путешествиях в чужие края и о тамошних странных обычаях. Тогда это казалось ему чем-то недосягаемо прекрасным, и он сказал, со всей самоуверенностью и убежденностью, присущей восьмилетнему мальчику, что он, когда вырастет, тоже будет дипломатом.
Но это было давно, задолго до минбарцев, задолго до Старкиллера. С момента Битвы на Рубеже, ему приходилось бывать на множестве дипломатических аудиенций. Главным образом, потому, что Правительство Сопротивления желало продемонстрировать его представителям иных миров. В таких случаях он чувствовал себя наполовину как застенчивый ребенок, которого просят продемонстрировать перед друзьями родителей свои таланты в рисовании или в игре на пианино, а наполовину, - как жупел. "У нас есть Старкиллер!"
Можно сколько угодно говорить о победе над "Черной Звездой", но она досталась ему лишь благодаря излишней самоуверенности минбарцев, а вовсе не его тактическому искусству или изобретательности. Можно повторять напоминания о Битве у Марса, но там он сражался, ведомый одной лишь чистой яростью, и до сих пор вспоминает это со стыдом. В конце концов, ему до смерти надоели все эти мероприятия, где Правительство то старалось с его помощью произвести впечатление на очередную торговую делегацию, то пыталось добиться союза с кем-нибудь. Шеридан знал, что им никогда и ни с кем не заключить союза. Старкиллер силен, но Минбар сильнее.
Но, несмотря на все это, лорд Рифа заинтересовал его. Шеридан был достаточно хорошо знаком со знатными центаврианами, чтобы понять, что расхожее мнение о типичном представителе центаврианской знати, как о помешанном на власти макиавеллисте, декаденте и коварном интригане, было, как и большинство расхожих мнений, недалеко от истины. Неизменно точные слова, выбираемые им в своей речи, и его меткие комментарии не оставляли сомнений, что на уме и Рифы было что-то большее, нежели политическая борьба за власть. Ему было что-то нужно на Проксиме, и, в особенности, ему было нужно что-то конкретное от самого Шеридана. Но Шеридан не мог сказать наверняка, что же это такое.
