— Значит… это и были симптомы вируса? - прошептала она испуганным голосом.
Тишина.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы сломать оставшиеся коды к файлам Джа'дур, - сказал Синевал. - Может там есть что-нибудь. И если Калейна смогут найти, возможно он что-нибудь знает. Возможно…
— Нет, - внезапно сказал Шеридан. Деленн вздрогнула и посмотрела ему прямо в глаза. - Сначала твой народ. Сосредоточься на них, а не на мне. У меня есть ещё год, ты сам сказал.
— Да, так утверждала Джа'дур.
— Времени достаточно. Сначала помоги своим людям.
— Джон, - прошептала Деленн.
— Нет. Делай, что можешь для своих людей, Синевал. Они в первую очередь.
— Я… понимаю… я благодарю тебя, Старки… Шеридан. Помните, что я в долгу перед вами. Перед вами обоими. Если вы всё-таки позовёте, я…
— Я… надеюсь, ты не поймёшь это неправильно, Синевал, - твёрдо сказал Шеридан. - Спасибо, что, по крайней мере, сообщил мне об этом, но… будь добр, не появляйся больше возле нас. Мы будем делать здесь всё, что сможем, но… держись подальше. И… если не возражаешь, мы сейчас уйдём. Мы хотели бы… побыть одни.
Синевал поклонился в знак понимания. Когда он поднял свою голову, они уже ушли.
Он вздохнул и вернулся к работе.
* * *
— Ты должна давать себе передышку.
Катс обернулась, услышав мягко упрекающий её знакомый голос. Она слегка улыбнулась, когда Козорр прохромал в комнату, его повреждённая рука опиралась на длинный посох, который он использовал при ходьбе. То, что он ходил без посторонней помощи, удивляло, так совсем недавно Калейн очень сильно избил его, но внимание Катс привлекла повреждённая рука. Та была обтянута тонкой перчаткой, но она знала, что скрывалось под ней. Кожа оплавилась, часть костей была уничтожена, пальцы обожжены… раны, полученные, когда он пытался спасти её от пытки, призванной сломать её тело и душу.
— А ты должен лечиться, - дерзко сказала она, продолжая улыбаться. - Не верю, что твои врачи разрешили тебе вставать.
— Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы вставать со своей койки, так почему же я не могу немного прогуляться?
— Потому что ты едва ходишь, и потому что посох, на который ты опираешься, явно вот-вот сломается.
— Почётные раны, - сказал он, и широкая усмешка расколола его молодое лицо. Шрамы на его лице, казалось, танцевали. - Получены в честном бою. В старые времена кто-нибудь сочинил бы песню, как я рисковал, защищая даму.
— Помечтай о своей песне, лёжа на своей кровати, мой благородный герой. Ты должен отдыхать.
