"Мы храним Императоров. Мы не создаем их."
И все прошедшее с тех пор время, Дом Марраго служил достойно и верно. Джорах был не первым Лордом—Генералом и даже не двадцать первым.
Но он будет последним. Дом умрет вместе с ним. У него не было ни наследников, ни сыновей, никаких законнорожденных вообще. Линдисти ушла, и ей уже не выносить детей. Дома Марраго больше не было.
Теперь он часто думал о Линдисти и Сенне, которая могла бы стать объектом его привязанности вместо Линдисти, пожелай она того. Иногда он просыпался с лицом, мокрым от слез, порой он улыбался от воспоминаний о хорошем и плохом.
Мертвые мертвы и уже не вернутся. Это было неправильно и это было нечестно, но он ничего не мог с этим поделать. Он, в конце концов, спустя много лет, отомстил за Линдисти, и это не вернуло ее назад, и он всегда знал что ее это не вернет. Он не почувствовал от смерти Мордена ни радости ни, тем более, сожаления. Это было тем, что следовало было сделать, и не более того.
Это было его последним поступком в качестве слуги Пурпурного трона, или, быть может, первым поступком в качестве вольного человека. Теперь он не был обязан никому, не был связан ни с кем, и никому не служил.
Старые пути теперь были пройдены и заброшены, и они не вернутся вновь. Быть может, даже не будет и нового Императора после Лондо. Ходили слухи о том, чтобы назначить серию Лордов—Протекторов Регентов или Консулов. Были и слухи о том что правительство переедет с Центаври Прайм на другую планету, и даже о том чтобы забросить планету полностью. Он слышал все эти слухи, и другие кроме этих, но его это не беспокоило.
Его война была закончена, как и его жизнь. Остаток ее он проживет в этом саду, мечтая о том, чего никогда не было и том, чего никогда уже не будет вновь.
Со вздохом он вернулся к сребротерну.
Его ветви разрослись и требовали подрезки. Они погружали поляну под ним в густую тень. Это будет тонкая работа. Было время, когда в родовом поместье было множество инструментов, способных решить задачу подрезки веток за несколько секунд. Как следовало ожидать, от этого мало что осталось, кроме зазубренного меча, который он нашел спрятанным в оружейной. Он потратил несколько часов, чтобы наточить его, и он пустил его в работу, далекую от разрубания людей.
Он вернулся к тяжелой работе, тихо напевая себе под нос. Он думал о Линдисти, Лондо и Урзе, и мечтах, которыми грезили они, когда были молодыми, и каждый из них верил, что они изменят мир к лучшему.
