– А можно я поеду с тобой на станцию?
– Не беспокойся, я найду дорогу.
С веселым смехом Саймон вскочил на ноги и побежал в свою комнату.
По дороге на станцию Лиана снова подумала о жене Джеда и матери Саймона. Она умерла? Или они в разводе? Не твое это дело, укорила она себя. Верно, но раз уж эта милая семейка втянула ее в свои проблемы, любопытство в какой-то степени оправданно, не так ли?
Забрав чемодан в камере хранения, Лиана вернулась в дом, где ее опять встретила Мэри, проводила в комнату для гостей и, попрощавшись, заторопилась к своей семье. Спальня была большая и уютная, в ней царила безупречная чистота. К своей радости, Лиана обнаружила ванную комнату. К сожалению, времени принять горячую ванну не оставалось. А ей так хотелось облегчить нестерпимую боль в спине. Сама виновата: врач запретил длительные прогулки, да еще быстрым шагом, а она что сделала? Прошла по меньшей мере три мили, разыскивая миссис Попплвелл, вместо того чтобы дожидаться на станции, как пай-девочка.
С кислой гримасой Лиана с трудом поставила чемодан на оттоманку у кровати и в который раз недобрым словом помянула несчастный случай, ощутимо сковавший ее свободу движений. Раньше она запросто могла бы закинуть чемодан куда угодно, хоть на шкаф, а теперь приходилось постоянно внушать себе, что напрягаться не следует. Подавив вздох, она открыла чемодан и достала одежду. Потом с упрямой решимостью, выработавшейся за последние недели, направилась в ванную.
Раздевшись, Лиана приняла душ, надела чистое белье, сшитые на заказ серые брюки и спортивную серую рубашку, подчеркивавшую ее хрупкость. Несмотря на женственность, ее стройное тело обладало незаурядной силой и выносливостью. То было раньше, с горечью подумала она. Повязав на шею розовый с серым узором шелковый шарф, она причесалась, подкрасилась, сунула ноги в черные туфли без каблуков, подхватила сумку из мягкой кожи и прочла себе нотацию. Пора перестать быть лишь сторонним наблюдателем, надо включаться в жизнь. Присоединиться к человечеству! Да, тебе не повезло, но подобное случалось и с другими, не ты первая, не ты последняя, слезами горю не поможешь. Прежние счастливые дни не вернутся.
Однако одно дело – внушать себе прописные истины, и совсем другое – следовать им, в чем она нередко убеждалась в последнее время. И все же, познакомившись с Саймоном и его отцом, она невольно отвлеклась от своих проблем, почувствовала себя бодрее, вновь обрела способность смеяться. Ничего не зная о ней, они не могли напомнить ей о том, что она потеряла. Какое облегчение общаться с новыми людьми после натянутых разговоров с друзьями, принадлежавшими к миру парусного спорта. Навещая ее в больнице, они держались смущенно и скованно, не знали, что сказать, словно у нее была неизлечимая болезнь. Вероятно, все знакомые ощутили облегчение, когда Лиана вышла из больницы и поселилась в другом районе города. На прощанье она одарила их беззаботной улыбкой, пожелала удачи и обещала писать. И все же разрыв с прошлым, со всем, что она знала и любила, оказался тяжким испытанием. Ей не хватало шума морских волн, кипучей жизни в порту, родных дружеских лиц. С глубоким вздохом Лиана открыла дверь ванной.
