Чжэн поехал к искусственному источнику — скважине на вершине небольшого холма, примерно в полутора километрах от конторы. Ветряная мельница приводила в движение насос, который перекачивал тонкий ручеек в образованный у подножия холма грязный пруд, привлекающий со всей округи птиц и зверей, поближе к домикам туристов.
Чжэн остановил «мерседес» у наблюдательной площадки, откуда открывался великолепный вид на пруд; тотчас испуганно сорвалась группа антилоп куду и врассыпную бросилась в окружавшие пруд кусты. Это были крупные бежевые животные с полосками бледно-мелового цвета поперек спины, с длинными ногами и шеями, огромными ушами, наподобие труб. В отличие от самок самцы имели широко расставленные, закрученные винтом рога. Чжэн, пребывая в каком-то странном возбуждении, не стал доставать бинокль, хотя как раз в этот момент к источнику стали слетаться целые тучи птиц. Огненные ткачики действительно напоминали яркие крохотные сполохи пламени, а скворцы щеголяли радужно отливающим зеленым оперением, блестящим в лучах заходящего солнца. Чжэн, как одаренный художник, не только умело владел инструментом резчика по слоновой кости, но и прекрасно писал акварелью. Пернатые были его любимым объектом, изображал он их в традиционной для китайца романтической манере.
Однако сегодня он никак не мог сосредоточиться. Он вставил в мундштук слоновой кости сигарету и, жадно затягиваясь, стал курить. Именно здесь, у источника, он назначил встречу главарю банды браконьеров и теперь тревожно оглядывал кусты, подступающие в некоторых местах почти вплотную к смотровой площадке. Делая одну затяжку за другой, он беспокойно крутился в кабине машины, пытаясь разглядеть, откуда выйдет тот, кого он ждет.
Однако в конце концов подкравшегося бандита он не увидел, а услышал. Чужой голос сбоку от «мерседеса» невольно заставил Чжэна вздрогнуть и быстро повернуться лицом к человеку.
Лицо бандита пересекал шрам от уголка левого глаза до самой нижней губы. Поэтому край верхней был вздернут, словно в какой-то искаженной, злобной усмешке. Об этом шраме Чжэну рассказал Четти Сингх — это была безошибочная примета.
— Сали? — спросил Чжэн сдавленным от волнения голосом. Внезапное появление браконьера испугало его. — Сали, это ты?
— Я — согласился человек, усмехнувшись одной стороной своего изуродованного рта.
— Сали — это я.
Его почти черная кожа имела какой-то багровый оттенок, шрам на ее фоне выглядел розовым — даже лиловым. Невысокий, но широкоплечий и мускулистый, в изношенной рубашке и шортах из вылинявшего тика когда-то цвета хаки — заскорузлых, покрытых пятнами высохшего пота и грязи, он, видимо, прошел немалый путь — его обнаженные ноги были покрыты пылью до колен. На жаре от него несло кислым запахом несвежего пота, вроде козлиного, и Чжэн брезгливо отшатнулся. Браконьер это заметил, и его кривая усмешка превратилась в широкую ухмылку.
