Это заставило капитана задуматься.
– Мне доводилось бывать в Миэрине. Да, я могу отыскать город... но зачем? В Миэрине больше нет рабов, там не получишь прибыли. Серебряная королева положила всему конец. Она даже закрыла бойцовские ямы, так что бедному моряку нечем развлечь себя, пока в порту наполняют его трюмы. Скажи, мой вестеросский друг, что такого есть в Миэрине, что тебе приспичило туда отправиться?
«Самая прекрасная женщина в мире, – подумал Квентин, – и моя суженая, если боги будут милостивы».
Иногда по ночам он лежал без сна, воображая себе её лицо и фигуру и размышляя, зачем такой женщине из всех принцев мира выбирать мужем именно его.
«Я из Дорна, – повторял он себе, – ей понадобится Дорн».
Геррис ответил капитану той самой выдумкой, которую дорнийцы состряпали заранее:
– Моя семья занимается виноделием. У моего отца обширные виноградники в Дорне, и он послал меня найти новые рынки. Надеемся, что честному миэринскому народу придется по вкусу наш товар.
– Вино? Дорнийское вино? – капитана это не убедило. – Города работорговцев воюют, разве вы этого не знаете?
– Мы слышали, что друг с другом воюют Астапор и Юнкай. Миэрина это не касается.
– Пока нет. Но скоро будет. Прямо сейчас посланник из Жёлтого Города нанимает мечи в Волантисе. Длинные Копья уже отчалили в Юнкай, Гонимые Ветром и Рота Кошки последуют за ними, как только пополнят свои ряды. И Золотое Братство движется на восток. Все это дело известное.
– Как скажете. Я занимаюсь вином, а не войнами. Гискарское вино – дрянная штука, тут спорить нечего. Миэринцы хорошо заплатят за мои прекрасные дорнийские вина.
– Мертвецам всё равно, какое вино пить, – хозяин «Приключения» перебирал пальцами бороду. – Сдается мне, я не первый капитан, к которому вы обратились. И не десятый.
– Нет, – признал Геррис.
– И который же? Сотый?
«Около того», – подумал Квентин. Волантийцы любили похваляться, что в их глубокой гавани можно потопить всю сотню островов Браавоса. Квентин никогда не видел Браавоса, но без труда в это поверил. Пышный, пошлый и прогнивший Волантис присосался к устью Ройна горячим влажным поцелуем, растянувшись по холмам по обе стороны реки. Суда были повсюду, они шли по реке или выходили в море, теснились у причалов и пристаней, принимая груз на борт или сгружая; военные корабли, китобои и торговые галеры, карраки и ялики, когги большие и малые, ладьи, корабли-лебеди, суда из Лиса, Тироша и Пентоса; квартийские огромные, как дворцы, перевозчики пряностей; суда из Толоса, Юнкая и с Василисков. Их было так много, что Квентин, впервые обозревая порт с палубы «Жаворонка», заявил своим друзьям, что они не задержатся тут дольше, чем на три дня.
