Кочин сидел в пустом классе.
Если бы он, командир полка, мог бы сохранить Генке жизнь, заслонив его собой, то, наверное, так бы и сделал. Но условия были другие. Уберечь единственного сына московского генерала Ростовцева выпадало на долю какого-нибудь паренька из провинциальной глубинки, который вместо него должен был занять место в боевом строю разведывательной роты.
* * *
Это был не просто взгляд. Они вбивали ему в лоб гвозди, они сверлили ему череп.
— Кто здесь копался? — очень сдержанно спросил Игушев и бросил Гешке под ноги пустой рюкзак.
Гешка рассказал о двух капитанах из политотдела, про то, как чихал под потолком, а потом ставил свою роспись под списком.
— Какого черта… — выдавил из себя Игушев. У него было такое выражение лица, будто он собирался убить Гешку. — Зачем ты впустил их сюда, урод? Тебе для чего ключ оставили, лошадь ты бельгийская!..
Сержант медленно встал с табуретки.
— Не орите на меня, — сказал Гешка, прикидывая, с какой стороны ударит его Игушев.
— Сынок! — опешил от злости сержант.
— Оставь его, — наконец вмешался Гурули. — Он ни в чем не виноват.
— Ни в чем не виноват? — изумленно повторил Игушев, будто не веря своим ушам. — Это ты говоришь, что он не виноват?
— Сходишь на войну, восполнишь, — угрюмо ответил Гурули, не поднимая головы. — Все, хватит! — Он несильно хлопнул ладонью по столу. — Ростовцев, выдь вон…
«Заступились за беззащитного ребенка», — с презрением думал о себе Гешка, выходя в прохладный от сквозняка коридор. Ему мучительно хотелось кого-то побить, жестоко, с треском и звоном сокрушаемой мебели и застекленных стендов, так, чтобы руки потом были по локоть в крови, только он не знал — кого.
Вечером Гешку по телефону вызвал командир полка.
«Сейчас я буду объясняться по поводу Татьяны», — подумал Гешка, отчего у него окончательно испортилось настроение.
— Ну что, Гена, — приветливо встретил его Кочин. — Собирай вещички и перебирайся в хозвзвод. Я звонил командиру, тебя ждут.
Видя, что Гешка молчит, что смысл слов еще не дошел до него, Кочин добавил:
— Через несколько дней разведрота в полном составе улетает на блокирование. Тебе некуда больше деться, Гена.
Гешка стоял перед Кочиным навытяжку. Он уже был солдатом, его уже кое-чему научили. Он уже видел перед собой не только друга отца Евгения Петровича, но и подполковника в должности командира полка, чьи приказы были законом. Но Кочин сейчас не приказывал, а просил, и Гешке казалось, что достаточно чуть-чуть не согласиться, чуть-чуть настоять, и Кочин будет не столь категоричен… И все же Гешка кивнул головой, с трудом подавляя вздох облегчения, и, как ему самому показалось, непроизвольно подумал: «Вот и хорошо! Катись к черту эти Игушевы и Рыбаковы». В самом деле, переход в хозвзвод сразу освобождал Гешку от тяжести какого-то нерешенного вопроса.
