Влияние Талмуда на жизнь многих поколений еврейского народа поистине огромно. Традиционное еврейское образование выстроено вокруг этой книги, без знания которой оно, по сути, немыслимо. Большая часть еврейской письменности послеталмудического периода представляет собой комментарии, переосмысление и обновленные интерпретации Талмуда. Даже там, где отсутствует прямая связь с ним, мысль и творчество черпают вдохновение из талмудических источников, в еврейской культуре почти невозможно найти ничего так или иначе не связанного с Талмудом. По словам мудрецов, "Талмуд не завершен", и это верно не только, в историческом аспекте, но и в отношении к изучению и пониманию этой книги. Благодаря ей склонность к абстрактному мышлению и к дискуссии, как и диалектический подход к проблемам, вошли в плоть и кровь еврейского народа. Незавершенность талмудических обсуждений лишь усиливает их значимость. Методика изучения Талмуда, как и выводы, сделанные с ее помощью, на протяжении многих десятков поколений питали еврейское законодательство, для которого Талмуд всегда оставался непререкаемым авторитетом. Философы средних веков и мистики всех времен, несмотря на неоднозначное отношение к безраздельному господству Талмуда в еврейском образовании, относились к нему с огромным уважением. Позднейшая Кабала раскрывает в Талмуде мистические истины. Талмуд создал неповторимую атмосферу "священного интеллектуализма", в которой наш народ существует и поныне.
Вера, провидение и упование
Особое внимание в учении хасидизме уделено понятию hашгаха пратит — "персональный надзор", "личное провидение". Идея личного провидения в хасидизме распространяется на судьбы всего сущего, от человека до песчинки. Такая концепция порождает множество проблем, так как ясно, что к этому вопросу можно подойти не только путем абстрактных теологических рассуждений, но и с противоположной стороны — просто-напросто испытать его практикой. Но тогда в полный рост встает проблема наличия зла в мире. В самом деле: раз святой Творец, благословен Он, надзирает над всем происходящим, входя в каждую деталь, — как в мир могло вторгнуться зло? Особенное недоумение вызывает зло, причины которого мы не в состоянии понять. Это то зло, которое, как нам представляется, постигает человека незаслуженно, и мы недоумеваем: цадик — ве-ра ло? — "праведник — и плохо ему?"
Проблема зла сама по себе чрезвычайно сложна. Ее невозможно рассмотреть лишь в контексте личного провидения. Ибо вопрос о том, каким образом возникает зло, что именно дает ему право на существование и каков его источник, уводит нас в закрытые для постижения сферы, хранящие основные тайны бытия: в чем цель сотворения мира, в чем состоял акт Творения и как именно он происходил, что представлял собой хаос, сопутствовавший его началу. Несмотря на это, вопрос о существовании зла в мире вполне легитимен, когда задается в связи с тем, что мы называем
