З.К.: Насколько я знаю, общественное мнение тоже не одобряло развода?
Рав: И общественное мнение, и сама ситуация, при которой развод бил по человеку и материально, и морально, побуждали супругов к улучшению внутрисемейных отношений, потому что лучше жить в семье, где тебе приятно, чем в семье, где все тебе не нравится. Хотя многие социальные уклады разрешали развод, как например, русское православное право, однако из-за того, что реально это было сопряжено с большими расходами и многолетними неприятными хлопотами, прибегали к этому крайне редко.
З.К.: Но еврейская традиция признавала самые ничтожные причины достаточными для развода. Например, "увидел более красивую женщину - можешь разводиться с женой"! Разве не так?
Рав: Так-то оно так, да не совсем. Есть этому положению объяснение, которое, правда, несколько уведет нас в сторону. Кто сказал, что увидел более красивую женщину? Муж сказал. В тот момент, как он это сказал, его семейная жизнь кончилась. Ведь что такое семейная жизнь? Это когда мужчина говорит сам себе и любому другому, что его жена - самая красивая. Он сам так решил, и пока он так считает, его семья крепка. То же, когда речь идет об испорченном обеде. Возьмем пересоленный суп. Разве не бывает в семейной жизни, что суп пересолен? Бывает, и не раз. Но когда из-за пересоленного супа муж требует развода, значит, связь между супругами исчерпана. И суп, и красивая женщина - только внешние признаки внутреннего разлада. Слова "есть женщина красивее тебя" означают конец любви. И тут опять встает вопрос, что будет веской причиной, чтобы заявить:
"Ты мне больше не нужна"? Если общество, если закон затрудняют развод, муж не поспешит с таким заявлением.
Однако вернемся к России. В России этот социальный механизм защиты семьи был сломан с изменением господствующей идеологии. С тех пор, как примером для подражания был объявлен... ох, имя его выскочило из головы!..
З.К.: ...Павлик Морозов?
Рав: Вот-вот, именно... мальчик, который донес властям на родителей и братьев... Семья утратила свою ценность в глазах русского общества. Конечно, были попытки противостоять этой насильственной переоценке ценностей. Я знаю. О происходившем в России мне известно не только из книг. Семья моей матери жила в российской глубинке, вблизи Тамбова. Да-да, языком общей культуры для моей матери был русский. Мои родители по-русски не говорили. Из принципа! Говорили по-еврейски, то есть на идише и на иврите. Да-да, и на иврите тоже. Но когда мама говорила по-русски, это был литературный русский язык...br>Советский режим вырвал еврейскую семью из почвы традиции. Семья, как и многие другие культурные образования прошлого, должна была пройти испытание. Семья моей жены, например, была из Белоруссии. И бежала в Азию. Все местечко, все евреи, которые не хотели менять свой уклад, снялись с насиженных дворов и потихоньку, окольными путями ушли в какую-то азиатскую республику. А после немецкой войны почти все они уехали из СССР вместе с поляками. По подложным документам, разумеется. В основном сюда, в Израиль. И моя жена тоже. Это был их ответ на испытание.
