Николай долго колебался. Ворочался ночами на шконке. Ему виделось, как босоногий Пашка бежит по снегу в школу.
«Нет! Не могу больше мучиться», — пошел мужик в администрацию, попросил перевести с его счета на адрес Арпик сто рублей. Но само ее письмо оставил без ответа.
«Нет пути назад. Я не вернусь к ней никогда. Но сыну обязан помочь», — убеждал себя в собственной правоте.
А через месяц снова получил письмо. В нем была фотография сына. В школьной форме, с ранцем за плечами, большеглазый и серьезный, он был похож на маленького старика, заблудившегося в детстве.
«Коля! Позволь снова назвать тебя так! Спасибо тебе, что помог Павлику и сумел перешагнуть через свою обиду на меня. Ведь сын не виноват! И ты это понял! Я всегда знала, что ты самый умный и добрый человек на земле, за что всегда и любила тебя! Да, именно любила! Ведь ошибаются все люди. И я наказана самой жизнью за собственную глупость. Я раскаялась всем сердцем. Я плачу целыми днями. Я так хочу, чтобы мы снова были вместе и жили счастливо, как прежде. Ты не написал ответ на мое письмо. Но, знаю, я еще живу в твоем сердце, раз ты понял и помог. Я и сын… Не выгоняй нас из души и памяти. Мы любим и ждем тебя. Арпик»
Николай хотел выбросить, порвать письмо. Но не смог. Арпик опять сумела задеть за живое. И замерзшее сердце снова затрепетало.
— Козел! Нашел кому верить? Сопли распустил! Любит она, сучка облезлая! Просто пока рядом нет желающего. А появится шелудивый кобель, и тебя враз по боку. У таких, этих любовей, сколько волосьев на барбоске. Не счесть! Убедился, что не деньги, а ты ей нужен, чтоб грязь прикрыть перед всем светом! Вот и затарахтела про любовь, стерва! — злился Макарыч, пытаясь переубедить Кольку, отговорить от примирения с Арпик.
— Послушайте, мужики! Чего мы спорим? Ведь можно устроить ей проверку. Как мне когда-то. Пусть сам убедится, чего стоит бабья любовь? — предложил лысый Никанор, свесившись с верхней шконки.
— Во! Это то самое!
— Давай, Жорка! Валяй к столу. Строчи письмо прокунде! Пусть попробует продохнуть! — скомандовал Макарыч. И мужики вмиг облепили стол, как тараканы кусок хлеба.
— Не дадим бабью окрутить себя вокруг пальца!
— Ну, Жорик! Врежь ей по самой что ни на есть! Набреши, чтоб в спираль скрутилась! Постой, как за себя! — подбадривали мужики. И щуплый, верткий мужичонка важно уселся за столом, начал писать письмо к Арпик от имени всех зэков барака.
«Здравствуйте!» — написал Жорка первое слово и чуть не оглох от подсказанных эпитетов в адрес Арпик.
