А представители власти стали интересоваться жизнью людей. Расспрашивали парней и девчат,
кто чем занят, чем увлекается, кем хотел бы стать? И предлагали приехать в Красноярск на учебу.
— Вы молодые, способные люди! Нельзя же век отсиживаться в лесу, жить по-медвежьи! В стране уже космонавты имеются! Люди к звездам, на Луну летают, а вы, как в каменном веке, даже телевизор не видели, электричества не имеете! Ваши женщины рожают детей не в больнице, а дома! Это дикость. В магазине нет элементарного. Даже детского сада нет! Мы вам во всем поможем! Все наладим! Вы станете жить совсем иначе! Мы исправим ошибку, допущенную в отношении каждого человека.
— Это тоже не ново! Исправив одну ошибку, сотворят десять других. Кто их исправит? Хватит ли жизни и терпенья? — усомнился тогда священник Владимир.
Его выслали из Смоленска за то, что не подписался он на государственный заем. А все деньги, какие получал, отдал на семинарию.
— Ты что это сеешь контрреволюцию? Семинария растит попов! Ваша религия — опиум для народа! Не позволим! — кричал на отца Владимира следователь-чекист.
И… Приговорили к расстрелу. Не только отца Владимира, а и священника Тимофея и других. Спасло вмешательство патриарха. Заменили расстрел ссылкой. Долгой, вечной. В уголовном деле так и написали о сроке: «…до победы мировой революции…»
Священников реабилитировали последними н Сероглазке. Но они не вернулись в Смоленск. Сочли, что здесь они нужнее, и остались в Сибири навсегда, добровольно. Их в поселке знали все, от мала до стара. Их не просто уважали, их любили. Им верили безоговорочно. С ними советовались.
И мать Николая, узнав о желании сына учиться в городе, пошла вместе с ним к отцам — Владимиру и Тимофею.
— Пусть едет. Ученье — не грех! — сказали оба. И благословили Николая..:
Он уехал в Красноярск через две недели. Уже в ту осень стал студентом строительного института. Очень гордился этим. И на Новый год приехал в Сероглазку похвалиться своей радостью. Ведь он — первый в семье человек, который будет иметь высшее образование. Но дома этому событию никто не придал значения.
— Поступил? Ну, ладно, — отмахнулся отец. А старшие и вовсе не поняли.
— Зачем учиться пять лет, если здесь, в Серо- глазке, без мороки умеют строить все мужики. Без дипломов вон какие дома поставили. И мозги в науке не сушили. Приперло, без дипломов построили. На это лишь желание да руки нужны. Смекалке старики обучат. В работе такие секреты откроют, каких ни в одном институте не познать! — говорила старшая сестра. Ее поддержали все.
