— Не знаю, Варвара. Трудно вот так сразу что- то обещать. Пока поживу. Если не в помеху. Но вдруг что-то не по душе — не обессудь…
Баба, глянув на него, вздохнула тяжко. Ей было стыдно уговаривать мужика. Она устала от постоянных забот, валившихся на нее каждый день, как дождь через сито. Ей стало страшно, что и в ату зиму ей придется ездить за дровами в лес, в район — за пенсией в одиночку, самой косить траву па сено в сажать и убирать в огороде. И все вдвоем со Стешкой, а чаще в одиночку. по ночам плакать от боли в пояснице, в суставах. Пожаловаться некому будет. Никто не пожалеет, не скажет доброго слова. Сколько ж еще так-то мучиться? Это ждет и Стешку. Обрадуется ли она моей жизни или проклянет миг своего рожденья и постылую, безрадостную судьбу?
— Не уходи ты от нас! Уж и не знаю, что ты за человек, но поживи. Побудь с нами. Свою душу согреешь. Глядишь, мы рядом с тобой оттаем… Не спеши покинуть. У нас тебе, может, и одиноко. Но нынче средь людей и в большой семье не меньше одиноких и горемычных. В шуме не всегда приметят стонущую душу. А и середь друзей ворогов немало. Родня еще не родственники. Может, от ют нынче в свете много горя развелось. Поживи в нашей тиши. Коль тошно станет, держать не будем, — пообещала баба. И увидев выскочивших из бани внучек и Стешку, предложила: — Сходи попарься, милок! Я тебе молока парного принесу с блинами. Иди! Согрей душу!
Николай парился в бане, не веря в собственное счастье. Когда это было в последний раз? В детстве парился вместе с дедом. Тогда ему было не больше десяти лет. Но умер дед. Прошло детство. С ним, как сказка, забылась баня. О парном молоке уж и не вспоминал. Березовые веники, клюквенный квас, все растаяло как густой пар… Да и было ли все это? А может, приснилось?
«Добрая душа, эта Варвара. Взяла меня к себе в дом, даже не спросив, кто я? Не лезет в душу с бабьим любопытством. Не теребит нервы и память. Хотя имеет на это все права. Ведь не просто в дом, в семью привела. Поверила. А за что? По мужику соскучилась? Непохоже. Нужен хозяин в доме? Ну, какой с меня хозяин теперь? Много забыл, сил не стало, да и годы не те, чтоб по новой впрягаться в непосильную лямку. Это пока, временно. А там, подыщу себе что-нибудь подходящее и уйду. Молча», — думал Николай, поколачивая себя березовым веником.
— Как думаешь? Останется он у нас или сбегит? — спрашивала Варвара Стешку.
Та, усмехнувшись, ответила:
— Уйдет. Долго не выдержит. Сорвется иначе. Глянь, какой слабый…
