Справа по носу закачался огонь. Это был дивизион. Он ждал. Ситников протер глаза и стиснул кулаки. Так легче было думать.
Их могло снести под ветер. Значит — влево. Ясно — влево, потому что справа был дивизион, а на него они не вышли.
— Лево двадцать.
— Есть лево двадцать! — отозвался Скаржинский, перекладывая руль. Голос у него был новый, взволнованный и напряженный.
Васька вылез наверх. Волнение захватило и его. Он был сигнальщиком, ему надлежало смотреть, и он смотрел. Смотрел до рези в глазах, до одури, но видел только летящую воду наверху, внизу и со всех сторон.
Ситников опустил руки на телеграф, отзвенел «полный вперед» и повторил. Это значит: нажми сколько можно. Истребитель, рванувшись, врезался в волну. Теплые брызги смешались с холодным дождем и ударили в лицо.
— Прямо по носу! — закричал Васька, отшатнувшись от близкого, смертельно близкого силуэта. — Врежемся!
— Врешь, — спокойно ответил Ситников. — Почудилось. Все равно не увидишь.
Плеснула короткая молния. Силуэт распался. Правильно: почудилось.
— Не увидишь, — шепотом повторил Васька и, неожиданно вцепившись в Ситникова, крикнул: — Как же?
Ответил резкий удар грома. Потом ударила и захлестнула волна. За ней налетел шквал.
Ситников осторожно сжал Васькино плечо:
— Держись, сынишка. На глаз не возьмем — вынюхаем.
Теперь истребитель с волны на волну летел широкой дугой. Огонь дивизиона остался позади. Где-то в темноте болтались потерянные суда. Их нужно было обойти с под-ветра.
— Нюхай, душа салажья, — говорил Ситников и сам внюхивался в ветер. — Дым, понимаешь? Его дождем сбивает, он внизу. Только б в их дым войти, а там ляжем на ветер.
Васька понял. Он стоял запрокинув голову, дрожа от волнения и холода, но запах был один — сырость. А бывают разные: холодный запах бензина и теплый, масленый от моторов. Самый сладкий — сырой запах котла со щами, но слаще его сейчас был дым. Просто дым.
И сразу же пахнуло дымом. Ваське показалось, что он бредит, но новая дымовая волна была резче и отчетливее.
— Дым!
— Дым, — не сразу подтвердил Ситников. — Право на борт… одерживай., так держать… — и, когда истребитель лег на новый курс, добавил: — Ты некурящий, оттого и услышал первый.
Дым исчезал, но возвращался каждый раз гуще. Постепенно убавляя ход, «Смелый» вышел прямо на баржу. Перед ней смутно чернели сторожевики. Ситников взял мегафон:
— На головном!
— Есть! — отозвался головной сторожевик.
— Куда ушли?
Сторожевик ответил не сразу и новым голосом:
