Среди рыцарских идеалов заметное место занимали представления об отношениях между мужчинами и женщинами, а в особенности между мужчиной и одной женщиной, женщиной и одним мужчиной — о куртуазной любви[53], превозносившей благородство, самоконтроль и верность и превращавшей даму в главного вдохновителя рыцарских подвигов и хранительницу его чести. Правда, в классе, браки внутри которого часто совершались в детском возрасте для ратификации передачи земельных владений, этот идеал выродился в искусственную условность, которая могла быть лишь украшением разврата; но ее сутью были реальные и истинные чувства, ставшие новой ступенью в человеческой эволюции. Из них возникло новое искусство. Примерно к 1100 г. в Южной Франции появилась поэтическая школа, выражавшая эти идеалы и распространившая их по всей Европе. Присущая ей сложность форм, тонкий анализ чувств родились не в среде профессиональных поэтов, а среди настоящих солдат и политиков, причем влияние этой школы можно проследить на протяжении нескольких столетий.
Во всем обществе, по мере того как стабилизировалась его структура и возрождалась цивилизация, реакция на предшествовавший хаос выразилась в стремлении к порядку, определенности, четкости. Мы склонны считать Средневековье эпохой неясной и пестрой вычурности, скорее чувственной, чем рациональной. Действительно, в ней присутствовали яркие краски, люди тогда любили изящество, красоту и торжественные поступки. Но ни одна другая эпоха не демонстрирует такого стремления к системе. Вовсе не случайно, что ранние готические сооружения чрезвычайно прагматичны. Отсюда идет тенденция разумно организовывать все, включая общество. Человек занимал строго определенное место в социальной группе, занимавшей свое определенное место в социальном порядке. Монастыри, торговые гильдии, привилегированные замки, университеты, рыцарские ордена — все они являются образцами таких групп. Отныне двумя основными системами, подчинившими себе все остальные, стали церковная структура и феодальная военно-политическая организация. Первая стремилась охватить целиком всю духовную жизнь человека, вторая — по крайней мере очертить материальную сферу. Однако, как показала история Шотландии, на практике очень сложно отделить Богово от кесарева, и столкновение двух этих организаций стало неизбежным с того самого момента, как они определили свои границы. Так оно и случилось, и этот конфликт, распространившийся во всей Европе, не только определил историческое развитие европейских стран в конце XI в., но и оставался на переднем плане в течение двух последующих столетий. Sacerdotium, духовная власть, притязала на верховенство над regnum, властью мирской и преходящей. Из аббатства Клюни вышел монах Хильдебранд, для которого император, как Яков VI для Мелвилла, был «простым вассалом Господа». И действительно, его теория взаимоотношений между духовной и светской властью полностью соответствовала представлениям, которые последовательно защищали в Шотландии Мелвилл, Хендерсон, Кант, Ричард Камерон и Ренвик. Совершенно точное выражение она нашла в словах Мелвилла, обращенных к Якову VI в 1596 г.:
