— Инна — это твоя новая девочка? — тихо спросила бабушка у Глеба, улучив момент, когда они остались на кухне вдвоем.
— Придумаешь тоже, ба, — поперхнулся «гладиаторец», надеясь, что ведьмачка успела уйти достаточно далеко, чтобы не слышать предположений. — Просто хороший друг, и все.
— Вот и ладно, — вроде бы немного успокоилась бабушка. — Корявая она, внучек, попомни мои слова. Не будет с такой жизни. Если уж в нынешнем возрасте корявая, то что дальше станется? Да и мала для тебя, совсем еще ребенок. Таким только с ровесниками по танцам бегать, а не хозяйством заниматься. Тебе-то уже оседать надо, семьей обзаводиться, а с такой жены чего возьмешь? Одни гулянки на уме будут.
— Я учту, — пообещал Глеб, не зная, плакать ему или смеяться. Это ж надо было такое придумать, и, что забавнее всего, буквально из пустого места. — Честное слово, учту. Вот только в одном ты ошибаешься точно. Она взрослее, чем кажется. Намного взрослее.
— Скажешь тоже, — не поверила бабушка, очевидно пропустившая комментарии ведьмачки насчет каресы и Антипа мимо ушей, либо, что еще вероятнее, ничего в них не понявшая.
— Скажу, — подтвердил Глеб. — Не стоит так за нас беспокоиться. Не маленькие, сами разберемся, что к чему.
Нарезка сырокопченой колбасы заняла свое законное место на столе, туда же перекочевал сыр и овощной салат, а бабушка добавила початую бутылку перцовки и две стопки. Поглядев на такой расклад, Глеб вздохнул, покачал головой и достал третью. Он, конечно, догадывался, кого именно забыла посчитать бабушка, но сейчас такая забывчивость была явно не к месту. Теперь дело оставалось только за картошкой, которую поставили вариться прямиком в мундирах. На кухне становилось жарковато, и Глеб ретировался на улицу, откуда уже веяло приятной вечерней прохладой. Ведьмачка сидела на крыльце, сонно глядя в прозрачное небо.
— Ну, так что, не светит нам с тобой счастливая семейная жизнь? — насмешливо спросила она, когда «гладиаторец» притворил за собой дверь. — А жаль… жаль…
— Ты все слышала?
— Если я скажу «нет», ты поверишь?
— Вряд ли, — признался парень, прикинув толщину двери. Весьма хлипкой двери.
— Довольно таки забавное предположение, — задумчиво продолжила Инари, все так же глядя в небо. — Хотя… будь на твоем месте Радомир, я бы, возможно, даже подумала. Особенно случись это лет сто двадцать тому назад.
— Да не принимай близко к сердцу, — немного нервно посоветовал парень, пытаясь определить укрытое за ироничным спокойствием истинное настроение ведьмачки. Либо злится, либо наоборот забавляется — третьего не дано, но вот что именно из двух вариантов? — Это ж все не всерьез: сама знаешь, чего только старики не придумают. И при этом будут в твердой уверенности, что действуют исключительно для пользы окружающих. Мнение самих окружающих, разумеется, в расчет не берется.
