Полагая, что теперь это становится семейной традицией, Олден разговаривал с полицейскими. Беседу с ним вел главным образом детектив удивительно маленького роста.
— Я не подделывал эту картину.
— Знаю.
— Вы знаете? Откуда?
— А я, — объяснил детектив-коротышка, — считаю себя человеком, любящим искусство. За последние десять лет я, наверное, не пропустил ни одной выставки. Я хожу на выставки, как другие ходят в театр. Когда я вижу настоящее произведение искусства, у меня волосы на затылке шевелятся. Вот так я распознаю по-настоящему талантливого художника. — Его глаза уперлись в Эндрю. — Кроме того у меня хорошая память. Я помню фамилию каждого нового художника, картину которого вижу. Лет десять-двенадцать назад я был на выставке молодого художника по фамилии Олден. Вы уж простите меня за грубость, но вы самый убогий художник, какого я когда-либо видел. Я совершенно не уверен, что вы могли подделать картину Эль Греко так, чтобы обмануть даже профессионалов.
— Благодарю вас, — холодно сказал Эндрю.
— Я не хотел подвергать сомнению ваши художественные способности.
— Вы имеете право на собственное мнение, — сказал Эндрю, — но я вам говорю, что вполне могу подде…
— Если бы вы думали о том, что говорите, — остерег его детектив, — вы бы так не сказали. Я знаю, что вы не подделывали эту картину, мистер Олден. Я догадываюсь, кто это сделал, но пока не могу доказать. Вы свободны, мистер Олден. Вы не обязаны отвечать на вопросы, но я буду благодарен всему, что вы мне скажете.
— Если я могу быть вам чем-то полезен, — заявил Олден, — я готов.
— Что сказал вам Гордон Леланд, когда привез вам эту картину?
— Я не могу точно вспомнить… — Эндрю подумал с минуту. — Он попросил меня сообщить ему, если я обнаружу что-нибудь необычное.
— Необычное? Так он выразился?
— Кажется, так. Трудно быть уверенным.
— В каком смысле необычное?
— Ну, понимаете… в смысле подлинности. Его это беспокоило, потому что его жена выступала агентом при сделке. В тот момент я подумал, что он имеет в виду, что ее надули. А теперь я начинаю думать, он имел в виду, что она надувает его.
— Он так сказал?
— Нет. Но он сказал, что она выступала как агент. При этой сделке и при многих других.
— В каком состоянии была картина?
— В превосходном.
— Как вы считаете, она нуждалась в реставрации?
— Нет. Вам все это не очень-то помогает, да?
— Не очень, — признал детектив. — Но ведь никогда не знаешь, что поможет.
— У меня есть теория на этот счет, — заявил Эндрю. — Я думаю, что Ева Леланд устраивала для своего мужа эти ценные приобретения. Мистер Леланд произвел на меня впечатление человека умного, достаточно умного, чтобы не покупать ничего без установления подлинности. Она продает ему подлинную картину, а потом подменяет ее отличной копией и продает оригинал другому коллекционеру.
