Вообще русское революционное движение шло по пути примитивно-атеистическому, не видя разницы между книжными монотеистическими религиями и религиями естественными, нерукотворными, языческими; считая и те и другие в равной мере мракобесием, порождённым народным невежеством. Ленин, например, писал: «„Народное“ понятие о боженьке и божеском есть „народная“ тупость, забитость, темнота, совершенно такая же, как „народное представление“ о царе, о лешем, о таскании жён за волосы». Язычество вообще, если и упоминалось, то лишь как отжившая ветошь, страх дикаря перед грозными явлениями Природы.
Неприятие того, что российские социал-демократы называли «религией», объясняется узостью и незрелостью их мышления, основанного на слепом поклонении науке с её концепциями «прогресса» и механистического эволюционизма, рационалистической трактовкой истории, плоско-материалистической теорией познания и т. д. Они верили в науку, как в бога, и доверяли учёному, как жрецу. Могли ли они представить себе, что через какие-нибудь полвека наука устами лучших своих представителей распишется в собственном бессилии познать НЕПОЗНАВАЕМОЕ?
Но тогда, в конце XIX — начале XX веков, антропоцентрическая научно-техническая цивилизация бурно развивалась, и в поверхностно образованных кругах общества преобладало подобострастное, а то и восторженное отношение к науке, которая, дескать, решит все проблемы. Наступление «века электричества» и успехи прикладных технических наук способствовали огромному авторитету науки вообще и создавали иллюзию её всемогущества.
Развитие научного метода, его многочисленные опровержения библейской картины мира, породили естественный и научный методологический атеизм, суть которого ещё раньше выразил выдающийся французский физик, математик и астроном, создатель теории небесной механики Пьер Симон Лаплас, сказавший Наполеону: «Я не нуждаюсь в гипотезе о Боге».
Однако, как это всегда бывает, возвышенную Идею, отрицающую надприродного бога-творца, довели до абсурда, до нигилизма, напрочь отрицающего всякую духовность вообще и учившего:
Что духа нет, а есть лишь вещество,
Что человек — такая же машина,
Что звёздный космос — только механизм
Для производства времени, что мысль —
Простой продукт пищеваренья мозга…
Максимилиан Волошин.
Вот на таком бездушном вульгарном материализме и воспитывалась целая поросль полуобразованных российских социал- демократов, вчерашних местечковых коновалов, зубодёров и брадобреев, завтрашних комиссаров «пролетарской культуры». Им, детям своего времени и своего племени, чуждо было благоговение перед извечными тайнами Природы. Они никаких тайн не ощущали и в них не верили. Вернее — они истово верили в отсутствие таких тайн, не сознавая присутствия в Мире неких Неведомых Сил, постичь промысл которых во всей полноте не дано ограниченному человеческому рассудку.
