искусства ограничивалась в основном
приготовлением ужина для себя. Чаще всего по вечерам она ела, одной рукой
придерживая телефонную трубку, и
разговаривала с близнецами, жившими в общежитии при колледже, стараясь их
приободрить.
Со времени гибели родителей прошло уже три года, а Эбби по-прежнему остро
тосковала по ним. Каждый день.
Близнецы, кажется, уже обрели душевное равновесие, хорошо учились и были полны
энтузиазма, который свойствен только
молодым людям, заканчивающим учебу и готовящимся завоевать мир.
А Эбби чувствовала себя старой.
Дядюшка Пэт и тетушка Мэри делали все возможное, но у них было пятеро
собственных детей, и Эбби понимала, что
ответственность за сохранение семьи лежит на ней. Дядюшка предложил ей место в
семейной фирме сразу же по окончании
университета, и она согласилась. Эбби работала больше любого другого сотрудника,
жила скромно и разумно вкладывала
деньги. Хотя отец с матерью и оставили на образование близнецов небольшой
капитал, коим она распоряжалась, их старшая
дочь твердо знала, что ее долг - обеспечить брату с сестрой все условия для
завершения учебы.
Но Эбби все чаще чувствовала себя так, словно жизнь уходила из нее.
Самым ужасным оказалось то - она всячески старалась скрывать это даже от
самой себя, - что с каждым месяцем ей
все труднее было заставлять себя делать что бы то ни было, кроме выполнения
непосредственных обязанностей в фирме.
Эбби слишком привыкла к своей надежной среде, к той наезженной, удобной колее,
катясь по которой могла быть уверена,
что ничего непредвиденного не случится.
Ничего такого, чего бы ей не хотелось.
Двадцать девять - пугающий возраст. Почти тридцать. Эбби вспомнила последние
три месяца учебы на юридическом
факультете, когда она уже начала сомневаться в правильности выбора профессии,
когда ее снова стали посещать прежние
мысли о том, что с ней будет к тридцати годам...
Тихий стук вывел ее из задумчивости, она перекинула ноги через край кровати,
подошла к двери и открыла ее.
Молли Доусон, хозяйка "Погребенного сокровища", пухленькая женщина лет
пятидесяти, торжественно внесла в комнату
поднос.
- Пора пить чай! - провозгласила она.
Сегодня на ней был халат с африканским узором весьма смелой расцветки - алое,
розовое и золотистое. На лице -
безупречный макияж, на ногах - модные босоножки с кожаными перепонками,
украшенными бусинками, ногти на ногах
накрашены оранжевым лаком. Вокруг нее витал легкий, пьянящий запах духов. Если
