Он знал, что должен пойти ва-банк этим вечером. Этим субботним вечером,
потому что у Эбби был билет на утренний
десятичасовой рейс - без посадки до Чикаго. Джек не мог избавиться от
предчувствия, что если завтра позволит ей
подняться на борт этого самолета, то они больше никогда не увидятся. И Эбби сама
себя, истинную, уже никогда не увидит.
Так что предстояла решающая битва.
Джек был знаком с этой женщиной ровно неделю, с того субботнего утра, когда
увидел ее на берегу склонившейся над
промокшей до нитки несчастной кошечкой, до нынешнего воскресного вечера, когда
Эбби превратилась в светящуюся от
счастья победительницу шоколадного конкурса.
Она не отдавала себе отчета в том, как хороша сейчас. И это рвало ему сердце.
Потому что Джек был твердо убежден:
человеку нужен свободный полет, чтобы найти свою судьбу. А то, что Эбби Шеридан
- его судьба, он понял в первый же
миг, когда там, на берегу, женщина подняла на него свои серые, полные
сострадания глаза.
Джек попытался вложить в этот поцелуй всю силу своего чувства. Эбби дрожала в
его объятиях, такую же дрожь он
ощущал и в своем теле. Благодаря этой женщине ему казалось, что он светится
изнутри; он испытывал полное смирение,
желание встать перед Эбби на колени. Опуская ее на кровать, Джек молил Бога,
чтобы и она чувствовала то же самое.
Интуиция подсказывала, что так оно и есть, и подсказывала, что на этот раз
Джек может действовать более решительно,
потому что Эбби ему доверяет. Теперь он может позволить себе больше, быть более
эротичным, изобретательным -
перечень того, чем он хотел осчастливить ее, был бесконечен, как - он надеялся -
и время, которое открывалось у них
впереди.
- Эбби... Эбби, ты выйдешь за меня замуж?
Теперь она поняла истинный смысл еще одного известного выражения: время
замерло.
Этот миг она будет помнить до конца дней своих: она с Джеком в его постели;
двустворчатая дверь в тихий уголок сада
открыта, и в комнату проникает аромат жасмина, который смешивается с
неповторимым запахом его тела.
Ощущение полной безопасности. Огонь в камине, который он разжег, прежде чем
налить в бокалы шампанского. Лилово-
зеленый китайский ковер, антикварная ваза на столе в дальнем углу комнаты. Все
это делало совершенно особой
окружавшую их атмосферу, и сердце билось сильнее, и очертания предметов
постепенно размывались, пока единственным,
что Эбби четко видела, не осталось его склонившееся над ней лицо. Такое
