Еврейская парадигма имеет 2 основных полюса, главных своих атрибута: мистерию человеческих жертвоприношений, и мистерию рабства как верховного социального проявления эзотерических глубин иудаизма.
Для истории современного рабства (родословная которого берет начало в атавизме феодализма в еврейском религиозном сознании, имущественном неравенстве и финансово-экономическом подходе ко всему, включая этику), сегодня насаждаемого по всему свету, это вопрос принципиальный.
Для государства Израиль история Апотропуса и человеческих жертвоприношений у евреев (с древних времён по сегодняшний день): это настоящий Ящик Пандоры, который хранит наиболее разрушительные для его идеологии факты.
Не подвергая анализу правдивость традиционных еврейских источников, и их "надисторического" метода, перескажем их основные постулаты, касающиеся еврейского этногенеза.
Согласно этим источникам, во втором или третьем тысячелетии до рождества Христова, в семье выходцев из хамито-семито-иранского племени амореев, живших в иранском городе Ур, родился мальчик Аврам (Абрам). Родители его держали лавку по продаже идолов. Мальчик Абрам что-то наверняка знал о палестинском монотеизме, а что-то скумекал самостоятельно, сотворив или выбрав себе верховного бога Яхве, которого называл Элогим, что значит на семитском (арамейском) наречии Боги. Учение Абрама (позже — Авраама) есть ни что иное, как профанация, популяризация сложных и запутанных теологических вопросов, но сам жанр популяризации, популизма предполагает успех и массовость.
Любой образованный человек способен разобраться, что вся эта история: искусная "обобщительная" сказка, где символически смешаны времена и эпохи, поразительно прозорливым, действительно "надисторическим" образом. Эта сказка — очень продуманно — построена таким образом, чтобы завладеть контролем над сознанием читателя или слушателя, изменив его морально-этические установки.
История жизни Аврама (позже — Авраама), некогда романтичного правдоискателя, почти праведника, есть не что иное, как история постепенного морального падения, по ходу которого ошибочные и путанные представления одерживают верх над гедонистической натурой Аврама (Абрама), в старости придавая ему зловещие, дьявольские черты. Абрам перенимает образ жизни ближневосточных и североафриканских ростовщиков и кочевников — хабиру, кочевников пустынь, лишенных этнической определенности и четкой культурной самоидентификации. Хабиру не племя, не этническая общность, а сброд.
