— Подъемником обычно пользуются лишь утром. Затем его закрывают на ключ.
— У кого ключи?
— У меня, старшей горничной, старшего официанта. Эти двое сдают его в конце смены.
— Когда они работают?
— Старшая горничная — с семи утра до трех пополудни. Старший официант работает в разные часы. Он приходит в семь утра, к завтраку, а затем — к семи вечера, к обеду и ужину.
Улыбка Баскаса стала еще шире.
— Ну-ну, мистер Мэйн. Выходит, только вы можете пользоваться подъемником в любое время?
— Я утверждаю, что невозможно использовать подъемник для того, чтобы проникнуть в номера.
Баскас внимательно осмотрел дверь.
— Она также запирается изнутри, — констатировал он.
Наклонившись, инспектор заглянул в шахту подъемника, проверил прочность канатов и нажал кнопку. Через несколько секунд платформа поднялась наверх, нагруженная грязной посудой, которую так и не удосужились снять официанты. Баскас укоризненно зацокал языком, осторожно снял грязные тарелки, поставил их на пол. После этого он опять проверил крепость канатов и вдруг посмотрел на меня.
— Мистер Мэйн, — сказал он почти ласково, — не могли бы вы показать мне, как бы вы спустились на этом подъемнике в кухню, если бы вдруг пришлось это сделать?
— Только не я, — сказал я решительно. — Это небезопасно.
— Вполне безопасно, если покрепче ухватиться за канаты, мистер Мэйн. Надо медленно подтягивать их, вот и все.
— Канаты могут лопнуть.
— Нет, они достаточно прочные, мистер Мэйн.
— Тогда попробуйте сами.
Баскас взглянул на меня и, продолжая улыбаться, вскарабкался на платформу подъемника. Встав на колени, он стал перебирать канаты.
— Я спускаюсь, мистер Мэйн, — поведал он с удовлетворенной улыбкой.
Тут канаты не выдержали, и Баскас с отчаянным криком рухнул вниз.
* * *
Обезболивающее действие антишокового укола ослабло, и я чувствовал себя неважно, поэтому, отправив пострадавшего инспектора в больницу, зашел в бар. Здесь я застал всю компанию в сборе, видимо, они уже успели утешить себя не одной порцией виски.
— Что там случилось? — спросил Пабло.
— Баскас упал в шахту подъемника.
— О! — воскликнул он, повеселев. — Сожалею. Он сильно пострадал?
— Кажется, он сломал руку.
Доринда смерила меня своим загадочным взглядом.
— Как ты себя чувствуешь, Джон? — задал вопрос Пабло.
Я пожаловался на усталость и спросил о его делах. Он казался очень довольным.
— Доринда и я пришли к соглашению. Теперь все в порядке. Она готова подписать все наши устные договоренности с Уоллесом.
