— …значит, ты понесешь меня.
— Ваше слово — закон, госпожа, — пакостно улыбнулся Мило.
«И ведь не поспоришь, — философски подумала я, теребя ленты камзола на поясе у ученика. — И впрямь несет».
Наверное, завтра весь двор будет обсуждать, как Авантюрин тащил свою наставницу через полдворца, перекинув несчастную через плечо, словно военный трофей.
Тяжела доля шута…
Глава четвертая, в которой рассказывается история Мило, а Лале поступает совсем не как благородная дама
Любой на восточных равнинах знает, что приготовление чая — искусство для людей терпеливых и спокойных сердцем. Наполнить керамический ковшик чистейшей водой из подземной скважины, поставить на огонь, разведенный из смолистых поленьев, дождаться, пока кипяток начнет бить ключом и хорошенько ополоснуть им чашки — это первый шаг. Выбрать цветы и кусочки фруктов, которые наилучшим образом подойдут каждому гостю, и добавить их к скрученными в горошину чайными листьями — второй. Залить смесь кипящей водой, укрыть чашки льняными салфетками и на четверть часа оставить в покое — третий. Выдержав напиток необходимое время, со всем почтением предложить его гостю — четвертый и последний. Каждый шаг должен быть неторопливым, исполненным достоинства.
А любому при дворе хорошо известно, что Лале Опал никогда не ходит степенно, а носится по коридорам, как безумный мотылек. Но это не значит, что я не умею ценить старинные ритуалы. И, хотя никто никогда не видел шутовку с ковшиком в руках, отведать ароматного чаю именно в моих покоях стремятся многие из тех, кто считается знатоками.
— О, Лале, как всегда — несравненно, — Тарло в блаженстве зажмурился. — Не хватает слов, дабы выразить восхищение вашим талантом. Что же добавили к напитку на этот раз? Аромат крайне необычный, чем-то похож на западные лимоны…
Я польщенно улыбнулась.
— Имбирь, уважаемый. Редчайший корень с юга. Слова благодарности можете обратить к моему ученику — приготовление смеси лежит полностью на его плечах. А уж во всяких редких травках и фруктах Мило толк знает, правда, замечательный мой?
Мило залился румянцем.
— Госпожа слишком хорошо обо мне думает, — скромно возразил мальчик, опуская глаза. Но ставлю свои колокольчики против распоследних крестьянских сандалий — ему было приятно. — Вы рискуете меня захвалить.
— Кто не рискует — тот и не живет по-настоящему, — фыркнула я, щелчком пальцев указывая Мило на третью чашку и подлокотник своего кресла. Ученик послушно приготовил себе порцию чая и сел рядом со мной, осторожно опираясь на спинку. — А тебя, сокровище, трудно перехвалить.
