— Ладно, Сэм. Будем до конца откровенны. Знаю, порой я вела себя как эгоистка и видела то, что хотела видеть. Но это дорога с двусторонним движением, Сэм: Грейс тоже не была самой ласковой дочерью в мире.
Она отвернулась и вытерла нос краешком блузки.
— Вы ее любите? — спросил я.
Она склонила голову к плечу.
— Больше, чем она меня.
Я ничего не ответил. О силе чувств Грейс к родителям мне не было известно. Мне захотелось, чтобы вместо меня она сама сейчас очутилась здесь, и этой студии.
Эми вышла в примыкающую ванную и принялась громко сморкаться. Вернувшись, она остановилась в нескольких шагах от меня и промокнула платком. На лице у нее было странное выражение, какое бывает у людей, когда они собираются сделать, что то необычайно для них важное.
— А ты ее любишь? — спросила она.
Уши у меня запылали, хотя смущения я не испытывал.
— Я же здесь, — ответил я.
Она прикусила нижнюю губу и уткнулась взглядом и пол. И потом, не глядя на меня, задала еще один вопрос:
— Где она сейчас?
Я не шелохнулся.
После долгого молчания она вскинула на меня глаза.
— Льюис считает, что ты ее убил.
Я не почувствовал ровным счетом ничего. Еще нет. Тогда это были всего лишь слова.
— Из-за твоего прошлого, — продолжала она. — Он говорит, ты был слишком тихий и слишком странный, и вообще во всем виноваты твои родители. После этого ты просто не мог остаться нормальным и убил Грейс, когда узнал, что ей запретили с тобой видеться.
Кулаки у меня дернулись сжаться, но я подумал, что это будет плохо выглядеть, и усилием воли заставил руки расслабиться. Они гирями повисли по бокам, распухшие и чужие. Эми неотрывно смотрела на меня, оценивая реакцию.
Я знал, что она хочет слов, но мне нечего было ей сказать. Поэтому я лишь молча покачал головой.
Она печально улыбнулась.
— Я так не считаю. Но тогда… где же она, Сэм?
В груди шевельнулся червячок тревоги. Не знаю из-за чего — то ли из-за этого разговора, то ли из-за запаха краски, то ли из-за того, что Коул остался один в магазине, но мне стало не по себе.
— Я не знаю, — ответил я честно.
Мать Грейс коснулась моего локтя.
— Если найдешь ее раньше нас, — сказала она, — передай ей, что я люблю ее.
Я подумал о Грейс и смятом платье в цветочек, которое поднял с земли. О Грейс, рыскавшей сейчас где-то в чаще леса.
— Что бы ни случилось? — уточнил я, хотя едва ли любые ее уверения смогли бы убедить меня. Я расцепил руки: сам того не осознавая, я все это время тер большим пальцем шрамы у себя на запястье.
