Священник вздохнул, помотал головой, будто хотел избавиться от какой-то навязчивой мысли и ответил:
— Понимают? Не думаю. Они исходят только из того, что творится сейчас. А что творится? Вы знаете, что все наши приморские городки живут за счет рыбной ловли. Все мужчины, которые раньше выходили в море, сейчас на фронте. Нет рыбы — нет денег. Нет денег — нет торговли. И раньше-то во всех этих мелких лавочках зарабатывали немного, а теперь — и подавно. Люди покупают только самое необходимое и то по чуть-чуть. Многим женам рыбаков пришлось пойти работать на завод за гроши. А работа тяжелая. А дома — дети, которые заботятся сами о себе, как могут. Им сейчас не до культуры… Другое дело — те, у кого деньги были и до войны. Они могут и на войне заработать. И после… А, если бы я мог вас познакомить с одним человеком… Вот кому бы вашим слова понравились! Из местного дворянства, причем из настоящего. У нас, знаете ли, особенно там, в лесной стороне, — он махнул рукой в противоположную морю сторону, — отношения сохранились почти феодальные. Да… У него чудный замок, маленький, но уютный. Раньше я часто там бывал, но теперь мне все труднее передвигаться.
— И что за человек? Чем он может быть мне полезен?
— Да вот… Он тоже говорил, что в этой войне надо пытаться взять свою свободу, от кого бы она ни пришла. Во время Столетней войны (уж не знаю, насколько это верно), его предки сражались на стороне англичан. Против французов. И он не прочь бы сейчас сделать то же самое. На вашей стороне. Другое дело, что сейчас не четырнадцатый век и у него нет вассалов, которые бы пошли за ним в бой. Но вот помочь Вам финансами он, пожалуй, и мог бы…
— Так пусть и помогает!
Священник покачал головой.
— Увы, этот человек не привык первым идти навстречу. Я же говорю Вам, что у нас еще живы пережитки феодализма. Он умный, тонкий, начитанный человек, получил блестящее образование, но иногда ведет себя как мелкий князек. Ни за что не сделает первого шага. Вот если к нему приедут, тогда да! Тогда он и за стол Вас посадит, и будет вежливым и обходительным. Но сам первый и пальцем не шевельнет Глупость, конечно. Но неприятно. Да, жаль, что мы не можем к нему отправиться.
— Не можем? А почему?
— Далековато. Отсюда до его замка двенадцать километров. Когда я был моложе, то вполне мог дойти туда пешком. Но не сейчас, в мои шестьдесят девять… А на велосипеде, простите, я не езжу.
— Если этот человек действительно чем-то может нам помочь, то я могу поговорить с полковником Шмидтом У него автомобиль с шофером. Уж на автомобиле-то Вы поедете?
