Работали спокойно, так как многому научили прежние вылазки. Под наружный рельс железнодорожного полотна на повороте пути были установлены две мины и заложены все имеющиеся запасы взрывчатки.
Рельсы уже гудели. С каждой секундой приближался вражеский поезд.
И вдруг Старинов услышал громкий, вопреки запретам, возглас одного из своих бойцов:
— Смотрите!!!
Илья Григорьевич обернулся и оцепенел. К заминированному участку мчался весело играющий огнями классных вагонов пассажирский поезд.
Если бы можно было остановить состав, Старинов не раздумывая сделал бы это! Но его отделяло от железнодорожного полотна почти километровое расстояние.
Под колесами паровоза взметнулось пламя, до подрывников докатился взрыв. В Кордове мгновенно погасли огни.
Трудной была для Старинова та ночь. Однако вскоре выяснилось, что это был не пассажирский поезд, а поезд, перевозивший итальянских солдат и офицеров, авиационных специалистов.
Несколько дней подряд шли через линию фронта к республиканским войскам перебежчики из Кордовы — железнодорожники, мирные жители, солдаты частей охраны.
— Крушение поезда с итальянскими фашистами взбесило и потрясло мятежников, — твердили они. — Виновники катастрофы не найдены. Оккупанты вымещают звериную злобу на каждом, кто попадет под руку.
Сведения о крушении проникли в иностранную печать. На базу партизан-подрывников стали прибывать корреспонденты прогрессивных газет. Застрочили самопишущие ручки, защелкали затворы фотокамер. База подрывников на некоторое время превратилась в некое подобие конференц-зала.
С особой радостью встретил Старинов Михаила Кольцова и Илью Эренбурга. Михаил Кольцов долго беседовал с подрывниками. Он восхищался мужеством и выдержкой этих людей, их неистребимой ненавистью к фашистам.
Илья Эренбург приехал очень усталый и заночевал у подрывников. Крушение под Кордовой Эренбург кратко описал в очерке, напечатанном в «Известиях» 23 марта 1937 г.
Внимание журналистов и писателей, естественно, льстило подрывникам. Они чувствовали наконец, что перестали быть в глазах окружающих сомнительным привеском к армии. Старинова, кроме того, радовало, что они выполнили просьбу республиканских пехотинцев и моряков не забыть именно об авиации противника. А вдобавок все понимали, что теперь, после потока статей и очерков, про минеров вспомнят и в Валенсии и в Мадриде.
Так и вышло. Сначала им прислали жалованье за три прошедших месяца, что позволило им расплатиться с долгами. Затем руководителей группы подрывников вызвали в генеральный штаб республиканской армии. Выслушав доклад капитана Доминго, там решили сформировать специальный батальон для действий в тылу противника. Бойцам батальона устанавливался полуторный армейский оклад и авиационный паек. Интендантство получило указание об отпуске обмундирования и бензина.
