Запятнанный Даль | страница 42
После появления в печати «Записки о ритуальных убийствах» под именем Даля ее происхождение исследовал Ю.И. Гессен, один из ведущих знатоков истории евреев в России. Приведя библиографические данные, на основании которых «и распространилось убеждение, что автором «Розыскания» является Даль», Гессен указал на то, что это убеждение было подорвано после появления в «Гражданине» работы Скрипицына. Правда, еще можно было полагать, что Далю принадлежит другая работа о ритуальных убийствах, хотя «трудно было бы предположить, чтобы два чиновника министерства внутренних дел одновременно писали, по распоряжению начальства, доклады по одному и тому же вопросу».[48]
«Теперь же, — продолжал Гессен, — с переизданием «Розыскания» не подлежит уже никакому сомнению тождественность книжки, приписываемой Далю, и записки Скрипицына, напечатанной в «Гражданине»».[49]
Гессен указывает, что в списке своих сочинений, который был составлен самим Далем по просьбе известного филолога Я. К. Грота, «Розыскание» не значится. Копия этого списка имелась у литературоведа С.А. Венгерова, который предоставил его Гессену для ознакомления.[50] словарная Кроме этого Гессен «имел случай видеть рукопись, содержание которой вполне совпадает с «Запиской о ритуальных убийствах», ныне вышедшей под именем Даля. Часть основного текста написана рукой переписчика; значительные же поправки — вставки и сокращения — принадлежат другим лицам, но отнюдь не Далю».[51]
Не смотря на эти, казалось бы, совершенно неопровержимые данные, Гессен все же не был уверен в полной непричастности В.И Даля к составлению «Розысканию». Смущало его то, что «сохранилось письмо одного протоиерея к Далю по поводу слухов о похищении в Петербурге в [18]20-х годах христианского ребенка двумя еврейками; когда петербургский губернатор сообщил Перовскому, что по наведенным справкам такого случая не было, Даль обратился к протоиерею с просьбой сообщить все, что ему известно по этому поводу».[52] Из этого Гессен заключал, что Даль «несомненно, принял, так сказать, механическое участие в деле составления «Розыскания»».[53]
На самом деле этот эпизод говорит как раз о противоположном, ибо в «Розыскании» нет никакого следа ни петербургского происшествия, ни контакта с протоиереем. Да и зачем автору понадобились бы подробности похищения ребенка
