Он отложил фотографии в сторону. «Предположим, однако, что я ошибаюсь. Предположим, что десятки германских танков действительно застряли в грязи. О чем же это говорит? Во всяком случае, не о том, что танки вообще бесполезны».
Доводы посетителя показались полковнику Гоше и его коллегам весьма убедительными. К тому же в тот самый день, 17 сентября, прибывали телеграммы одна тревожнее другой. «Друг» Геринга сообщил: сомнений в том, что Гитлер намерен оккупировать Чехословакию, — нет. Об этом извещал и Саверн. Его донесения отдавали, пожалуй, даже излишней паникой.
Чемберлен вернулся в Лондон. Во 2-е бюро ежечасно продолжали поступать взволнованные донесения. 18 сентября в 11 часов утра германский офицер прислал телеграмму с изложением боевого приказа о выступлении, назначенном на 19 сентября. Приказ был подписан Гитлером. Саверн сообщал о мобилизации. У 2-го бюро не оставалось никаких сомнений в том, что Гитлер намерен двинуть войска.
В военном министерстве до сих пор не понимали всей серьезности обстановки. Тогда полковник Гоше отправился в военное министерство, где имел продолжительную беседу с Даладье. Беседовали они с глазу на глаз. И вот на следующий день Даладье и Бонне вылетели в Лондон. А несколько дней спустя, 29 сентября, Париж мог прочитать в вечерних газетах: «В 4 часа 30 минут в Мюнхене состоится конференция между Гитлером, Муссолини, Даладье и Чемберленом».
В этот день в Париже было холодно. Шел дождь. У всех были напряжены нервы. Большая часть людей даже не знала, где находится эта Судетская область. Газеты шли нарасхват.
«Мир!» — вопили они огромными буквами на первых страницах. От радости Париж сходил с ума. Возвращение Даладье было похоже на триумфальное шествие маршала, выигравшего войну. Сотни тысяч парижан вышли на улицу, совершенно незнакомые люди обнимали друг друга.
* * *
Ноябрь уже шел к концу, когда, наконец, прибыли донесения от одного из оперативных агентов разведки английского военного министерства. Этот агент проявил чудеса храбрости и сообразительности и пробрался на «линию Зигфрида», на ту самую линию, существование которой так сильно сказалось на всем ходе мюнхенских переговоров.
В донесении указывалось, что «линия Зигфрида» имеет ряд существенных недостатков, которые весьма облегчают возможный прорыв этой «твердыни». Во многих местах она была затоплена, причем большое количество фортов даже после выкачки воды оказалось настолько поврежденным, что войскам пришлось их покинуть. В сообщении содержалось подробное описание всех дефектов конструкции подземных ангаров. Что касается укрепленных возвышенностей ее железобетонного «ландшафта», то они далеко не соответствовали поставленной задаче. Наконец, в сообщении приводился перечень совершенных при ее постройке диверсионных и вредительских актов, включая такие, как поставка и использование негодного цемента, в результате которых немцам пришлось потерять много времени на дополнительные работы.
