Рауль рассказывает о пещерах, которые использовались как убежища от бомбардировок, о том, как психологическая «противовоздушная операция» заставила президента США Эйзенхауэра заговорить о Кубе.
Из рассказов Рауля на этой встрече в моем дневнике сохранились отдельные фразы:
«На питание пленных морских пехотинцев пошло пять тысяч песо».
«На самом деле главное поражение батистовской армии произошло в Сьерра-Маэстре в мае — июне 1958 года, когда был развеян миф о ее непобедимости».
«Через сорок дней после открытия Второго фронта мы послали Фиделю первый самолет».
Цель моего приезда в «Колумбию» — обсудить с полковником Баркином его предложение, сделанное мне, чтобы в Институте геодезии и картографии продолжали работать американские офицеры, против чего выступили Че Гевара и Рауль Кастро. Их поддержал Фидель.
Позже Баркин был назначен военным атташе посольства Кубы в Испании. Там он окончательно предал родину.
Из событий тех дней я вспоминаю другой эпизод, свидетелем которого был 5 февраля в том же помещении Генерального штаба. Камило Сьенфуэгос привозит к Раулю некоего Отто Меруэло, самого презренного идеолога батистовской тирании, который в течение всей войны ежедневно с телевизионных экранов обливал грязью повстанцев и самым подлым образом оскорблял их руководителей. Меруэло дрожит как лист под ветром перед майором Раулем Кастро.
— Я не знал, что действительно происходило на Кубе, — робко пытается оправдаться незадачливый комментатор.
— Что же, вы не слушали Радио Ребельде? — твердо и жестко спрашивает Рауль.
— Нет, сеньор майор, — отвечает он упавшим голосом.
— А вы не слушали, что говорит народ?
В ответ — молчание.
— И вы не читали ничего такого, что свидетельствовало о том, что идет борьба народа против тирании? — снова переходит в наступление Рауль.
— Видите ли, я, правду говоря, читал «Карта семапаль», которую издает Народно-социалистическая партия, но, так как я антикоммунист, я никогда не верил в то, что они говорят.
— И вы, конечно, не знали о страшных преступлениях Вентуры в Гаване, где вы прожили все время тирании?
— Видите ли, майор, все, что я вижу теперь, после победы революции, — все это очень хорошо, прямо противоположно тому, как я себе это представлял.
— Уведите его! Он омерзителен! — заканчивает беседу Рауль.
Некоторое время спустя революционный трибунал приговорил Отто Меруэло за сотрудничество с тиранией и за беспримерные преступления к 30 годам заключения. От расстрела его спасло только великодушие победившей революции.
