Слово погибели № 5 | страница 44



— Что здесь, как вы думаете, Игрис?

— Послушайте, у меня заканчивается терпение. Отпустите меня!

Алистан вздохнул:

— Я мог бы уничтожить эту вещь сейчас так, чтобы даже пепла не осталось. Но теперь, после всего, что вы сделали, я хочу, чтобы вы ее прослушали. Вы заслужили, — он скверно усмехнулся.

Игрис молчал.

— Нам обоим повезло, если она испорчена, — продолжал маг. — Но я вижу, что она цела… скорее всего. Я долго думал, у меня оказалось много свободного времени. И, знаете ли, я тоже хочу послушать. Любопытство — неправильный двигатель. Но очень уж трудно устоять.

— Алистан, вы ведь не сумасшедший. Побег, взлом, манипуляция сотрудником прокуратуры… Будет только хуже!

— Хуже? — Алистан вопросительно поднял брови, отчего сморщился его высокий, с залысинами лоб. — Куда хуже, Игрис? Я покойник… Так я себя ощущаю. А вы — вы столько усилий потратили, чтобы обесценить все, за что я так дорого заплатил… Где вы это нашли?

— В тайнике под мемориальной плитой. На школьном дворе в поселке Верхний Крот.

— Как долго и как сложно, — пробормотал Алистан. — Наверняка я расспросил ее о тайнике. Но решил, что никто не доберется. Вероятность была ничтожная.

«Это правда», — подумал Игрис. Его ноги затекли, он почти не чувствовал ступней.

— Вы больше не ведете дело, — маг покачал кассету на ладони. — Тогда зачем? Ради выслуги? Чтобы кому-то что-то доказать?

— Ради правды.

— Не смешите, Игрис.

— Я вправе знать, что вы решили утаить от меня. Вы мне не нянька и не цензор, Алистан, — его злость брала верх над осторожностью, и он нарочно злился, чтобы заглушить страх. Чувство подвластности чужой воле пугало до одури.

— Сейчас я отпущу вас, — сказал маг-убийца. — Только не надо резких движений. Не пытайтесь выйти из дома или кому-то позвонить. Ваша жена не проснется, пока я ей не разрешу… Где магнитофон? Я тоже хочу узнать, что записано на этой кассете.

* * *

Кассета сохранилась отлично. Она была из прозрачного пластика, очень легкая: всего по пятнадцать минут записи на каждой стороне. Первая сторона оказалась пустой — Алистан терпеливо слушал тишину и шорохи, не пропуская ни секунды. Игрис тоже слушал. За окнами веранды прояснялось небо, пели синицы на яблонях. Тянулась лента, магнитофон молчал, Игрис испытывал попеременно облегчение и ярость, разочарование и стыд. Магнитофон щелкнул. Пленка закончилась.

— Ясно, — коротко сказал Алистан. — Перевернем.

Игрис перевернул кассету. Снова потянулась тишина, подернутая шорохами, как старое полотно трещинками.