Через пятнадцать минут позвонила Памела Пейнтер.
— Осмелюсь предположить, Алан, что ты не любишь, когда тебя дергают на работе. Джефф терпеть не может, — начала она обычным резким тоном. — Но звонок, можно сказать, официальный. Тебе известно о некоем молодом человеке, который называет себя Яном Оукли?
Алан подтвердил, что известно. Известно также и о завещании, и о претензиях. Нет, все это ему не нравится.
— Ну, тогда, — энергично заявила Памела, — ты должен что-то сделать.
— Это не дело полиции, Пэм.
— И не дело совета графства. Но это наш долг, Алан! Человеческий долг.
Данное утверждение подсказало вопрос:
— Ты обращалась к Джеймсу Холланду? Может, если с Яном Оукли поговорит священник…
— Хорошая мысль. Сейчас же его отыщу. Но мы все должны принять участие. Все, Алан. Нельзя спускать с рук этому Яну.
В результате, когда Мередит вернулась вечером, Алан уже ее поджидал.
— Отправляемся ужинать, — объявил он.
— Замечательно. — Она швырнула в кресло кейс, сбросила туфли. — Дай только душ принять, переодеться… — Вдруг заметила его загадочное выражение и преисполнилась подозрений. — Почему и куда?
— Предлагаю «Перья» на пробу.
— Бар рядом с Форуэйзом? По слухам, там кормят неважно.
— Ян Оукли каждый вечер там ужинает.
— Ох, — вздохнула Мередит. — Я как раз о нем хочу поговорить. Мы с Джулиет сегодня встречались за ланчем.
— Мне Лора звонила. И Памела Пейнтер.
— Насчет завещания? Насчет того, что Ян Оукли вымогает у сестер деньги?
— Он не нарушает закон, — ответил Алан. — Надо действовать осторожно. Но не стоит лишать себя небольших удовольствий.
— Действительно неважно, — решила Мередит, войдя в паб.
Вполне справедливое определение для «Перьев» — старой каменной постройки с шиферной крышей. В свое время, вероятно в середине XIX века, ее расширили без всякого уважения к оригинальному стилю, получив в результате беспорядочную мешанину. Внутри тоже полная безвкусица. Старые рельефные обои на каменных стенах, хоть и выкрашенные недавно кремовой краской, уже потемнели от табачного дыма, отстали, разошлись по швам. Исторические дагерротипы в рамках соответствуют цветовой гамме. Подлинные, но не особенно интересные. На лучших запечатлены работники «Перьев», позирующие перед таверной где-нибудь в 1900 году. Мужчины в котелках, за исключением юнца в шотландском берете. Хозяйка в трауре. В «Перьях», заключила Мередит, никогда не было весело. У ног хозяйки на снимке скалится бультерьер, как бы предупреждая об этом факте каждого, кто еще не понял.
