Она в нерешительности запнулась, в ее голосе явственно слышались извиняющиеся нотки, и Джейк почувствовал, что готов ступить на опасную дорожку.
— Черт, вы думаете, что я вас осуждаю, считаю виновной за тот день?
— Ведь именно мои ответы на вопросы директора решили вашу участь.
Джейк удивленно и недоверчиво покачал головой.
— Забавно. Вы даже не представляете, сколько раз перед тем я сидел в кабинете директора. Вероятно, этот стул еще не успел остыть с того времени, как я сидел на нем в последний раз. Моя бедная мать тратила на визиты в школу больше времени, чем на хлопоты по домашним делам. Кроме того, именно я находился в треклятом чулане. Меня погубила моя собственная глупость. Как же я могу осуждать вас за то, что вы просто честно отвечали, Тесс?
Она все еще смотрела с виноватым видом, то открывая, то вновь закрывая рот.
— Вина тут не ваша и не Кэсси, — твердо сказал Джейк.
Сказал, как думал. Тесс не сделала ничего плохого, а Кэсси, конечно, могла бы дернуть его за одежду и спрятаться, но сейчас он понимал, что в тот день она плохо соображала. Когда она повела его в этот чулан, она была безумно испугана, безнадежно несчастна и нуждалась в утешении. Ей хотелось кому-то довериться, хотелось, чтобы ее успокоили, поддержали и вернули веру в людей. Как бы то ни было, именно он попытался утешить бледную, дрожащую Кэсси, хотя прекрасно знал, что малейшая провинность окончательно опозорит его и перечеркнет любые надежды на аттестат. А его матери так хотелось, чтобы ее сын окончил среднюю школу… В этом городе он всегда ходил по тонкому льду, но, когда его бывшая подруга прильнула к нему в чулане, Джейк не смог ее оттолкнуть. Он обнял ее, и теперь уже бесполезно гадать, что же было бы дальше. Их обнаружили, он принял как должное свой позор и закончил именно так, как все всегда и предполагали.
Джейк очнулся от воспоминаний и увидел, что Тесс снова ему улыбается. Проклятье…
— Я слышала, что Кэсси переехала в Хайтауэр, — испытующе гладя на него, осторожно проронила она. — И… родила ребенка.
Джейк глубоко вздохнул. Он понимал, какого ответа она ждет. Надеялась, что он удивится. Ее идеалистическое «я» желало, чтобы все мужчины в ее мире были скрипяще-чистыми и жили в стерильных белых домиках, творя добрые дела. Ей хотелось повернуть его прошлое вспять, чтобы он заверил ее, что все россказни о нем — всего лишь куча вранья. Это могло сделать общение с ним более приемлемым и приятным. Ей хотелось, чтобы он обелил себя перед ней.
