А тренер? Они его выгнали? Это уже полное безумие. Он-то тут при чем? Только из-за того, что все мы оказались баскетболистами? Типа, в команду проникло какое- то зло, которое он должен был пресечь, но не пресек? Господи Иисусе, я вас умоляю!
Нет, я этого все-таки не догоняю. Возьмем все остальные дни в году. 364 дня. И все усилия ради того, чтобы попасть в хороший колледж. Каждый вечер по три часа за уроками, плюс тренировки и игры, да еще занятия по субботам… Так вот, сложите это все и сравните с одним-единственным часом, когда мы напились и вели себя как последние придурки. И этот единственный час перевешивает все остальное, и твоя жизнь летит к чертям собачьим? Конец всем надеждам?
Мои фотографии были буквально везде — во всех газетах, и в Си-эн-эн, и в местных новостях. Я куда ни пойду, на меня везде косятся. Иногда мужики качают головой, как будто жалеют меня. Бывает, кто-нибудь даже подходит ко мне и говорит: «Эй, приятель, я тебе сочувствую». Но женщины? Женщины смотрят на меня как на какие-то отбросы. Они считают меня конченым подонком.
Тебе это кажется справедливым?
Да я с ней даже не был знаком. Вот что обидно.
Я понимаю, за все нужно платить. Я с этим не спорю. Вопрос в другом: как долго?
Вся эта история сразила Мэттью наповал. Этот фарс сломал жизнь его сыну. Кто от этого выиграл? Академия Авери? Мэттью слышал, что она едва держится на плаву. А мальчишки, с которыми так беспощадно разделались? Вряд ли кто-либо, находясь в здравом уме, скажет, что с ними поступили правильно. Мэттью слышал, что один из них теперь целыми днями валяется на диване. А другой — его собственный сын — завяз в адской трясине между средней школой и колледжем.
Джеймсу уже исполнился двадцать один год. До этого несчастья его ждала баскетбольная команда Университета Гонзага и, соответственно, обучение там же. За ним гонялись представители многих колледжей. Чего только они ему не сулили! Мэттью и его жена работали в колледже Мидлбери: Мэттью в отделе развития и финансирования, а жена — преподавателем математики. Денег, естественно, постоянно не хватало. Столь блестящее будущее для их сына показалось им даром небес. О таком они и мечтать не смели. Но теперь всем мечтам пришел конец. Перспективы растаяли. Джеймса больше не ожидало прекрасное будущее. Его теперь вообще ничто не ожидало.
Мэттью был уверен, что проблема касалась только мальчишек и школы. Все можно было решить тихо. Не было никакой (ни малейшей!) необходимости поднимать шумиху, в которой Мэттью винил девчонку. Говорят, она сменила имя и перевелась в какую-то школу в Хьюстоне. Одно мысль о ней приводила его в ярость.
