Итак, собирай в кулак все лучшее, что в тебе есть — волю, выдержку, хладнокровие, смелость, преданность Отчизне — и иди. Твое будущее в твоих руках — работай. На этом пути ты заслужишь уважение товарищей, благодарность народа и скромное имя летчика-испытателя.
…О летчиках-испытателях эта маленькая повесть. В ней нет вымысла. Те, кого вы встретите на страницах книги, названы действительными именами. Потому что нельзя, на мой взгляд, «сочинять» такие судьбы, да и не к чему, когда сама жизнь знакомит нас с героями. Я видел этих людей, бывал у них на заводе и дома, в лабораториях и на летном поле, я сдружился со многими из них — пусть они останутся такими, какими и узнал их и запомнил. И если не удастся вложить эти судьбы в «единый сюжет», меня утешит другое: читатель будет знать, что все описанное случилось в действительности, имело, как говорится, место.
Мне осталось добавить, что я люблю этих людей, о которых решился писать.
В начале августа 1945 года летчика-испытателя первого класса Алексея Николаевича Гринчика вызвали в Наркомат авиационной промышленности. Он отправился туда с утра. Надел новый коричневый костюм, в котором был (он знал это) особенно широкоплеч, надел белую ослепительную рубашку, с вечера приготовленную женой. Дина любила, чтобы муж был наряден. Он сделал вид, что соглашается на весь этот парад, лишь уступая ей. Вызов в наркомат Дину не встревожил: с тех пор, как Гринчик стал заместителем начальника летной части, ему часто приходилось туда ездить. О том, что на сей раз его вызнали не просто в наркомат, а к наркому, он не сказал.
Дина вышла на крыльцо проводить его. Так у них было заведено: куда бы он ни отправлялся (не только на полеты), она всегда провожала его. И всегда встречала. Утро занималось солнечное, просторное. Было тихо, аэродром еще молчал.
Жена снова придирчиво оглядела костюм мужа. Гринчик был хорош. Белый воротник красиво оттенял смуглоту его кожи. Она поправила воротник, стряхнула невидимую пушинку с плеча, задержала на плече теплую руку.
— Леша, может, наркома встретишь?
— Возможно, — сказал он.
— Леша, ты бы поговорил с ним…
— Опять ты об этом!
— Так ведь если к слову придется.
— Не придется.
— Леша, ты не сердись. Так нельзя жить, как ты живешь. Работа и работа, о себе совсем не думаешь. Ты ведь не просить — требовать имеешь право. Разве ты не заслужил?
— Многие заслужили.
— Другие в Москве живут. Вчера встретила Катю Лаптеву — помнишь их? На днях переезжают…
