] В другой своей беседе, толкуя слова Псалмопевца:
«Обратись душе моя в покой твой, яко Господь благодействова тя. Яко изъят душу мою от смерти» (Пс. 114, 7–8), — он утверждает, что хотя смерть вошла в мир из–за греха, Бог обратил ее ко благу для людей [
240]. И в другом месте, снова обращаясь к тому же стиху псалма, он говорит: «Бог называет смерть «благодеянием, а ты сетуешь». Если кто и должен был бы плакать, то только диавол, поскольку мы благодаря смерти идем к большему благу. Ибо смерть — это покой и «тихое пристанище» [
241].
С телесной смертью «человеческое тело гниет и разрушается. От его телесной сущности остается лишь немного праха. Человек оставляет свое тело, собрата души, в малом клочке земли». Но «через смерть умерщвляется грех, зло не становится бессмертным. О мудрость и милосердие Божие! Грех порождает смерть, а смерть убивает грех!» [242] Вот почему наша Святая Церковь напоминает нам в молитве Последования погребения эту {стр. 97} великую истину: смерть в конечном счете есть благодеяние, «ибо зло не может стать бессмертным» [243].
Смерть усмиряет наше тщеславие
Царственное положение человека в видимом мире стало его ахиллесовой пятой. По наущению диавола человек дерзнул последовать иным путем, чем тот, который ему предписал всемудрый Бог. Если бы первозданные остались верными Владыке Богу и старались быть мудрыми и смиренными, они не потеряли бы своего царственного достоинства, не лишились бы той чести, которой их удостоил Бог [244]. К сожалению, свободу от страстей и отсутствие смерти они не почитали как дары благодати Божией. Они расценили это как преимущества для достижения богоравенства тем путем, который им указал человекоубийца диавол.
Давайте проследим, что говорит по этому поводу святитель Иоанн Златоуст. Поскольку Адам «не сумел воспользоваться благополучием, но оскорбил своего Благодателя» и счел обольстителя диавола более достойным доверия, чем Бога, возвеличившего его; поскольку он ценил себя выше, нежели следовало по его возможностям, и посягнул стать богом своими собственными силами, то вмешалось Божественное научение, чтобы предохранить его от большего крушения и от непоправимой катастрофы [245]. И, как видите, план Божественного Промысла таков, чтобы человеческая природа могла восстановиться. Человек стремился перейти границы, внутри которых ему следовало пребывать, и Бог с любовью снова водворяет его в безопасные пределы. Он {стр. 98} делает тело тленным «для блага души, дабы смирить гордость и низложить высокоумие ея» [
