Москва лапотная, дух колбасный, кепок карусель, мешков суета. Народ нырк-нырк, сплошная забота на роже. Локти в стороны, попё-ё-ёр полтуши на загривке, питекантроп. Что ж — как потопаешь — так и полопаешь. На то она и столица — дюжину областей кормить.
Лёлику заказ персональный подкинули — изделие номер два. Ни много ни мало, а для круглого счету шестьсот шестьдесят изделий: дяде, племяннику, их знакомым по службе дядям и племянникам. Вот где масштабы! Вот где работа идет! Непрерывный цикл, как в доменной печи — только подбрасывай. Силён народ.
В столице раз аптека — мимо, два аптека — пусто. В третьей со времен экспроприации экспроприаторов не бывало; в четвертой одни аспирины и горчичники; в следующей, буквально тут же, за поворотом, фармацевты было обиделись, подумали, что над ними смеются. Предмет уж больно серьезный.
В итоге: полный облом. Пять — ноль!
Всухую периферию мочат. Ну нет товаров узкого потребления. И всё тут.
У ГУМа, наконец, наткнулись. Где как ни там и быть. Скромная бумажка под стеклом: «Лимит 10 штук».
Интересная политика. К войне что ли готовятся?
Лёлик ногами засучил:
— Спасайте, братцы!
— Не суетись, — успокоил Минька. — Смотри-ка лучше, какая ховрошечка на кассе.
— Где?
— Протри фары, «где».
— Как стемнеет, будем брать.
У окошка кассы Минька громко продекламировал, протягивая рубль:
— Если хочешь быть сухим в самом мокром месте — покупай презерватив в Главрезинотресте! Контрацепцию! На все!
Вогнали хабалы девчушку в краску.
Вывалились на улицу конями Пржевальского, от гогота мент у Мавзолея встрепенулся.
— Всё, Лёля, хорош. Тайм из мани. Что мы, весь день за твоими амортизаторами бегать будем? Уж замуж невтерпеж?
Забежали в музыкальную секцию ГУМа, что через дорогу на третьем этаже. То, сё. «Уралы»[30] грудой навалены, черные, будто головёшки, а пластика нет. Тарелки тоже дрянь, всё родное, отечественное, посмотреть не на что, слезы наворачиваются.
Вперед и с песней.
В музыкальном, что у ЦУМа, фарцмо лазает внагляк. Всюду жизнь.
Еще и сети закинуть не успели — рыбак рыбака, — подвалили, черта только не предлагают. Дедка за репку, репка за дедку. Самый вертлявый стал себя в грудную клетку колотить, уверять, что пластика полно, пластика хоть жопой ешь, но только японский, другого, мол, и не держим. Зазвал в подворотню, клеенку полиэтиленовую показал.
— Молодец, — похвалил Минька. — А в ебало?
— Дай! дай ему Миня, чтоб на казаха стал похож! За лохов, падла, нас держит!!
