— Скотина!
Руки Шарки начали слабеть, скользнули на пол. Он сначала еще открывал рот, как выброшенная на берег рыба, а потом так и застыл с открытым ртом. Тело переставало дергаться.
— Джо, ради бога, опомнись! Что ты делаешь!
Донован посмотрел на лежавшего под ним человека, словно видя его впервые. Он как будто вдруг очнулся, отшатнулся к стене и, глядя в одну точку и тяжело дыша, медленно съехал вниз.
Уголком сознания он отметил, что к распростертому телу подошла Мария, склонилась над ним, пытаясь вернуть к жизни. Кажется, ей это удалось.
Донована бросило в жар, к горлу подступила тошнота. Тело налилось свинцом, руки стали ватными. Он видел, как Мария оторвалась от своих забот, оглядела комнату. Что она увидела? Он понимал, что она при этом думает.
С трех стен вокруг смотрело одно и то же лицо. Темноволосый мальчик с сияющими глазами. То озорной, то серьезный. С мамой и папой. Со старшей сестрой. Со всеми вместе. С друзьями. Дома. В школе. Дэвид на каникулах во Франции. Дэвид в Диснейленде. На солнечном песчаном пляже.
История маленькой жизни в фотографиях. Со дня рождения до шести лет. Только до шести лет, а дальше — ничего.
Среди них пожелтевшие вырезки из газет с кричащими заголовками о единственном событии:
«Бесследное исчезновение ребенка».
«В деле пропавшего шестилетнего мальчика ни одной улики».
«Несчастный Дэвид: почему никто его не видел?»
У дальней стены коробки с наклеенными надписями:
«Полицейские отчеты».
«Справки о пропавших без вести».
Донован, часто и тяжело дыша, затравленно смотрел на непрошеных гостей.
Шарки, похоже, пришел в себя, Мария помогла ему приподняться. Лицо оставалось багровым, в глазах стоял ужас.
— Извините…
Мария снова оглянулась:
— Прости, Джо…
Донован молчал, уставившись куда-то поверх их голов. Он будто и сам стал невидимкой.
— Нет-нет, — с трудом ворочал языком Шарки. Голос срывался, скрипел. — Это я во всем виноват. Я не должен был… Извините.
С помощью Марии он тяжело поднялся с пола.
— Я не подумал, что вам может быть так… — он вздохнул. — Вам до сих пор, наверное, очень больно.
Донован медленно, с усилием кивнул.
— Да, — произнес он. — А теперь — убирайтесь.
Мария кивнула:
— Прости, Джо. Мы очень виноваты.
Донован продолжал смотреть прямо перед собой.
— Оставьте меня в покое, — произнес он слабым, срывающимся голосом.
Посетители направились к выходу, Мария поддерживала Шарки. Дойдя до двери, он обернулся.
— Мария не рассказала вам о нашем предложении? — Его голос еще немного дрожал.
