Худшее из зол | страница 20



— Ты помнишь Гэри Майерса?

Донован кивнул.

— Он исчез.

Донован пожал плечами:

— И что?

— Он работал над статьей. У него была назначена встреча с человеком, который собирался что-то ему сообщить. Мы не знаем, что именно, но нечто чрезвычайно важное. Под строжайшим секретом. Ты же помнишь, как он работал: никогда никому ни о чем не говорит, пока не подготовит весь материал. А потом — раз! — и выходит очередная статья о журналистском расследовании. Обычное дело. Наша торговая марка.

Донован продолжал молчать. Мария почувствовала неловкость.

— Позволишь присесть? — спросила она.

Донован неопределенно пожал плечами, показал на диван. Мария села.

— Гм…

Они оба повернулись в сторону двери. Шарки стоял и улыбался.

— Есть у вас туалет?

Донован объяснил, куда идти. Шарки шумно зашагал через строительный мусор.

Донован бросил взгляд в окно. На него смотрело его собственное отражение, за которым размытыми пятнами угадывались серость пустынного побережья, утесы и сердитые волны Северного моря. Он увидел нечесаные длинные седеющие волосы, почти свалявшиеся в неопрятные сосульки, торчащую клочьями бороду, дикий взгляд ввалившихся глаз с темными кругами. На нем старые драные джинсы, ветхий джемпер. Он посмотрел на Марию, такую свежую, чистую, яркую, и попробовал взглянуть на себя ее глазами. Да он не просто слетел с катушек — он опустился.

Он подошел к дивану, сел рядом.

— Так о чем ты говорила?

Она невольно отшатнулась. Ничего удивительного, подумал он, от него несет перегаром и немытым телом. Он почти ощутил уколы совести.

— Гэри Майерс, — сказала она, взяв себя в руки, — пропал. Вместе с человеком, с которым встречался.

— Какое это имеет отношение ко мне?

— Дело в том, что нам вчера позвонили.

— Кому — нам?

— В приемную «Геральд». Голос сказал, что имеется информация о Гэри. Сказал, сколько эта информация стоит. А также о том, что сообщит ее только одному человеку.

— Кому?

— Тебе.

Донован был готов рассмеяться.

— Мне? Он что — начитался старых газет?

— Вряд ли, — улыбнулась Мария. — Слишком юн.

— Что ты хочешь сказать?

— По голосу подросток. Кажется, темнокожий.

Донован усмехнулся. Мышцы напряглись и странно растянулись — давно забытое ощущение.

— Темнокожий, говоришь?

— Ты ведь знаешь, что я имею в виду, — покраснела Мария. — Дитя городских трущоб.

Донован кивнул:

— Понятно.

— Короче, парнишка поклялся, что не врет. У него есть кое-что, и он может это нам продать, но дело иметь желает только с тобой.

— Почему именно со мной?