Она никогда так не откликалась на поцелуи Герберта, как только что на поцелуй Ари, никогда не чувствовала, как тает все внутри. Никогда, даже когда она заставляла себя преодолевать скованность.
Но с другой стороны, Герберт никогда не целовал ее так, как Ари. Герберт ужасно боялся микробов. И не признавал французских поцелуев.
Голос Ари прервал ее сумбурные воспоминания:
— Придется допить пиво как-нибудь в другой раз. Мне пора. Дел много.
Несомненно, в их число входит свидание с роскошной девицей, подумала Пич, ощутив укол ревности, — и немедленно отругала себя за подобные мысли. С кем там Ари встречается, ее не касается. Он слишком молод, слишком красив, слишком сексуален, слишком все остальное для пожилой осиротевшей женщины с разводом в перспективе.
Но за одно она ему благодарна. По крайней мере она на несколько минут перестала думать об отце. Теперь на нее снова нахлынули мысли о его смерти. А вместе с ними и боль потери.
Она наконец-то закрыла холодильник и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ари направляется к двери.
На пороге он остановился, оглянулся.
— К утру репортеры начнут осаду твоего дома. На твоем месте я бы не выходил даже за утренней газетой.
— Я думала, что они оставят нас в покое теперь, когда папа умер.
— И не надейся. — Он помолчал. — Если хочешь, я вернусь и помогу тебе с ними справиться.
Если она хочет?
Ей даже слишком этого хочется.
Она хочет, чтобы он был здесь, из-за его опыта, говорила она себе, но ехидный голосок где-то глубоко внутри не замедлил поправить ее. Ей хотелось бы, чтобы он был здесь, даже если бы он ни черта не смыслил в уловках репортеров.
Пич открыла было рот, чтобы сказать спасибо, она сама справится с прессой, но с изумлением услышала собственные слова:
— Твой мотоцикл остался возле больницы. Можешь взять мой «ягуар», а завтра утром приведешь его обратно.
Джин Синклер вернулась в свой дом в Аннаполисе в семь часов, накормила двух своих кошек, потом поставила в микроволновку замороженный низкокалорийный ужин. Это была высокая, стройная, интересная женщина, которую гордая осанка и открытая улыбка делали моложе ее шестидесяти лет.
Она быстро поела, сняла костюм, надела халат, намазала лицо кремом и уселась в любимое кресло с новой книгой. Она наслаждалась полицейскими романами и любила шокировать друзей, называя их «книжками больших членов». Новый роман Роберта Дейли быстро увлек ее. Время бежало незаметно, и она очнулась, лишь когда зазвонил телефон. Было уже больше десяти часов.
