Поначалу дело двигалось медленно. Сразу восстановить прежние отношения не представлялось возможным. Но каждое прикосновение к ней знаменовало для Рэя маленькую победу: он уничтожал еще одну частицу чужого мужчины. Беря Дженни за руку, он словно запечатлевал след своего прикосновения поверх следов, оставленных другим, истреблял всякую память о них. Целуя Дженни (даже поначалу, когда они обменивались прохладными поцелуями), он не просто целовал ее, он утверждал свое главенство там, у нее на губах. Своими губами он показывал ее губам, кто здесь хозяин, кто по-настоящему любит ее, чьи губы остались здесь после ухода другого мужчины. Когда он убирал у нее с глаз прядь каштановых волос, когда нежно накрывал ладонями ее груди, когда притягивал к себе и обнимал с такой силой, что у обоих чуть не трещали кости, он отвоевывал еще одну частицу ее существа.
Постепенно, мало-помалу он возвращал Дженни домой. Он дотрагивался до ее щек и подбородка, до плеч и рук, до бедер и ног и до родимого пятна на пояснице, поросшего нитевидными полосками, – чтобы просто добраться дотуда, требовалась вечность, но и до него тоже он дотрагивался и целовал. Он прижимал ладони к ушам Дженни. Он нежно потирал пальцы ее ног. Он хотел забраться в нее, он жалел, что у нее нет сумки, как у кенгуру. Наконец одним пасмурным днем они занялись любовью – хотя тогда, в первый раз, это было просто совокупление. Тело Рэя совокуплялось с телом Дженни – или, возможно, разговаривало. Они обсуждали проблемы посредством своих тел. Таким образом он неуклонно шел к своей цели, не сворачивая в сторону, покуда другой мужчина не исчез окончательно и она не стала снова целиком и полностью принадлежать ему.
Но потом Рэй вдруг проснулся посреди ночи (Дженни спала на своей стороне постели) и понял, что какое-то место на ее теле он пропустил. Вне всяких сомнений. Какое-то местечко, ему неизвестное, тайное местечко, до которого он никогда не добирался. Другой мужчина бывал там, но не Рэй. Он даже не знал, где искать. Глубокой ночью он мысленно тщательно обследовал все тело своей жены и наконец заснул, задаваясь вопросом: «Тыльная сторона колена? Морщинка на костяшке пальца? Складочка в уголках губ, изогнутых в улыбке?»
ОСЕНЬ 1993-го
После ее ухода
Когда Дженни ушла, Рэй перестал следить за собой. Он не брился, спал допоздна и много пил – все в первые же выходные. Он отключил телефон и лежал на своей новой постели – толстом бугристом матрасе, который они держали в чулане, для гостей. Кровать принадлежала жене, и она забрала ее с собой, вместе с прикроватной тумбочкой и лампой, всегда стоявшей на тумбочке, вместе со своими книгами, своими креслами, картинами и прелестными белыми носочками. Значительную часть тех выходных Рэй провел, дивясь на образовавшееся пустое пространство, открывавшее возможность для приобретения новых вещей, при виде которого хотелось плакать. Поскольку он не хотел приобретать новые вещи. Он хотел вернуть на место старые.
