— О Алый Фолиот, рассуди же нас с королем Горайсом по чести, как ты клялся поступать. Пускай покажет свои ногти, и мы посмотрим, нет ли на них крови. Это падение не засчитывается, и я требую начать этот раунд заново.
Лорды Демонланда также требовали, чтобы они боролись вновь.
Теперь Алый Фолиот начал понимать, что произошло, и уже готов был признать последний раунд недействительным. Но он еще медлил из страха перед королем Горайсом, который сверлил его угрожающим взглядом василиска. И, пока Алый Фолиот пребывал в нерешительности, прислушиваясь к гневным выкрикам Витчей и Демонов и размышляя, будет ли безопаснее сохранить свою честь или подчиниться Горайсу, король сказал что-то Коринию, и тот сразу же направился к Алому Фолиоту и зашептал ему на ухо.
— Остерегайся раболепствовать перед Демонами, — угрожал тот Алому Фолиоту. — Законно присудил ты победу в этом раунде повелителю нашему, королю, а все эти речи о тыкании пальцами в нос — лишь отговорки и гнусные выдумки этого Голдри Блусско. Его по всем правилам швырнули наземь на глазах у всех нас, и теперь, чувствуя, что ему с королем не совладать, он думает одержать верх благодаря своему нахальству и при помощи уверток и увиливания избежать поражения. Ежели ты собираешься закрыть на это глаза, пойдя против наших свидетельств и своего обещания, данного королю, и в своем безрассудстве прислушаешься к коварным наветам этих Демонов, подумай о тех девяноста девяти великих бойцах, что король одолел в этом состязании, о том, что этот должен стать сотым. Также подумай и о том, что Витчланд лежит на несколько дней морского плавания ближе к твоим островам, нежели Демонланд. Нелегко тебе будет устоять против мстящего меча Витчланда, если ты пойдешь ему наперекор и, вопреки собственной клятве арбитра, незаконно примешь сторону их врагов в этом споре.
Так говорил Кориний, и Алый Фолиот струсил. В глубине души он верил, что король действительно совершил то, в чем Голдри его обвинял, но из страха перед королем и Коринием, стоявшим рядом и шептавшим угрозы ему на ухо, он не осмелился высказать свои мысли, и в глубокой растерянности отдал приказ трубить в рог о начале третьего раунда.
И вышло так, что при звуке рога летучая мышь вновь вылетела из-за шатров Витчей и, облетев площадку для борьбы против часовой стрелки, беззвучно скрылась там же.
Когда лорд Голдри Блусско понял, что Алый Фолиот не собирается обращать внимания на его обвинения, он весь побагровел. В гневе он являл собой ужасное зрелище; глаза его недобро сверкали, словно полуночные звезды. Весь одеревенев, он яростно скрежетал зубами; на губах его появилась пена, стекавшая струйкой по подбородку. Когда кимвалы возвестили начало раунда, Голдри ринулся на короля, словно сумасшедший, и, ревя на бегу, обеими руками ухватил его за запястье и плечо. И, прежде чем король успел пошевелиться, Голдри оказался спиной к нему и со всей силой, приданной ему гневом, швырнул короля на землю, как швыряют массивное копье. И король грянулся головой оземь, и кости его черепа и позвоночника захрустели, и кровь хлынула ушами и носом. После этого броска гнев Голдри быстро улетучился, оставив его без сил, и он, шатаясь, ушел прочь с площадки. Его братья, Юсс и Спитфайр, поддержали его с обеих сторон и накинули на его могучие плечи его золотой плащ, расшитый красными сердцами.
