Что же сделал Посылающий дождь на праведных и неправедных и Заповедующий солнцу светить на дурных и добрых? — Он разделил им, говорится, средства к жизни. Видишь ли, что ни в чем не испытывает недостатка Сей Человек и Отец? — Ибо иной не разделил бы только на двоих и не только на две части, но третью часть средств к жизни сохранил бы и для себя. Но Он, как Бог, как и говорит Пророк Давид, не нуждающийся в наших благах (Пс. 15:2), только этим двум сыновьям, говорится, разделил имущество, т. е. весь мир: ибо как одно естество разделяется различной настроенностью, так и единый мир — различным использованием. Так, один говорит Богу: «Весь день воздех к Тебе руце мои» (Пс. 87:10); и — «Седмерицею днем хвалих Тя» (Пс. 118:164); и — «Полунощи востах исповедатися Тебе» (62); и — «Воззвах внегда скорбети ми» (Пс. 119:1); и — «Уповах на словеса Твоя» (Пс. 118:42); и — «Во утрия избивах вся грешныя земли» (Пс. 100:8), — отсекал все стремления плоти, движимые к услаждению. А другой проводит день в пьянстве и ищет где будет выпивка, и проводит ночь в недостойных и беззаконных делах, и спешит к устроению скрытых западней или же явного злого умысла и на похищение денег и на дурные замыслы. Итак, разве не разделили эти (два вышеприведенных типа людей) одну ночь и одно солнце, а прежде сего собственное естество, пользуясь одним и тем же совершенно по разному. Бог же равно разделил всем всю тварь, предложив в употребление по воле каждого.
«И не по мнозех днех собрав все мний сын, отъиде на страну далече», говорит Христос. Почему же он не немедленно ушел, но «по прошествии немногих дней», т. е. после нескольких дней? — Потому, что лукавый обольститель диавол не сразу предлагает человеку свой собственный образ действия и грех, но понемногу убеждает, нашептывая нам и говоря: «И ты живя своим умом, не посещая храма Божия и не внимая учению Церкви, можешь и сам по себе видеть, что надо делать, и не удаляться от добра». — Когда же он отделит кого от священных богослужений и от слушания священных учителей, тем самым отдаляет его от Божественного хранения, предав его злым делам. Бог–то везде присутствует, но единственное, что — далеко от добра, это — зло, в котором, оказываясь из–за греха, мы далеко отходим от Бога. «Не пребудут беззаконницы пред очима Твоима» (Пс. 5:6), — говорит Богу Давид.
Таким образом, младший сын удалился (от своего Отца) и ушел в страну, далеко сущую, «идеже расточи», — говорится, — «имение свое, живый блудно». Каким же образом он расточил имение свое? — Прежде всего наше имение и богатство это — врожденный наш ум. До тех пор, пока мы держимся спасительного пути, мы имеем его сосредоточенным в отношении самого себя и в отношении Первого и Высочайшего Ума — Бога; когда же откроем двери страстям, тогда немедленно он расточается, блуждая вокруг плотских и земных вещей, вокруг многовидных услаждений и связанных с ними страстных помыслов. Его богатство это — здравый смысл, который до тех пор пребывает в нем и проводит различие между добром и злом, доколе он сам пребывает в заповедях и единении с Богом, повинуясь Высочайшему Отцу. Если же он сбросит узду, тогда он расточается на блуд и безрассудство, расточается по частям на то и другое зло. Это же, посмотри, относится и ко всякой нашей добродетели и силе, являющимися, воистину, нашим богатством, которое, если под действием многовидного зла поддается ему, — расточается. Ибо ум по своей природе простирает желание свое к единому и истинному Богу, единому благому, единому желанному, единому дающему наслаждение, не смешанное ни с какой печалью. Когда же ум расслабеет, тогда душевная сила истинной любви откланяется от этого истинного достойного предмета стремлений и расточается на всевозможные стремления услаждения: то расточается на вожделение не необходимых яств, то на вожделение нескромных тел, то на вожделение неполезных вещей, а иногда на вожделение тщетной и неславной славы. И таким образом несчастный человек разменивается на мелочь, и связанный мыслями о подобного рода вещах, и самое солнце, и воздух, — общее богатство для всех, — без удовольствия вдыхает и созерцает.
