Невозможно принимать Писание и отвергать Предание. Они даны нам совместно. Пытаться отделить Библию от Предания значит разделять действия Святого Духа на правильные и неправильные — а это граничит с хулой на Святого Духа.
Позднее предание
Один из трудных моментов на нашем пути был связан с поздними преданиями. Мы знали, что до одиннадцатого столетия Церковь была единой. До этого времени все христиане рассматривали великие Вселенские Соборы как ориентиры для толкования Писания и формулировки содержания своей веры.
Но с отделением Рима от православного христианства произошли драматические изменения. Не будучи более подотчетным полноте исторической Церкви, Рим был теперь свободен учить о вселенскости папской власти и изменил Никейский Символ веры добавлением пункта филиокве. Подобно этому римская церковь могла вводить по своему усмотрению и другие новые догматы и обычаи. Так она и поступала — и, по–видимому, будет поступать дальше.
Протестантские реформаторы не зря нападали на такие нововведения как чистилище, папство и индульгенции. Все они были поздними добавлениями к вероучению, не имевшими никаких корней в апостольском предании. Например, в 1854 году Рим принял догмат о непорочном зачатии Девы Марии.
Согласно этому учению, не только Христос был рожден безгрешным, но также и Мария вошла в мир, избавленная от первородного греха. Глубоко почитая Пресвятую Деву и Матерь Бога нашего, Православная Церковь все же так не учит. Почему бы в таком случае не распространить то же самое на родителей Пресвятой Богородицы и так далее вплоть до Эдема?
В 1870 году, чуть больше ста лет назад, Рим добавил к своей коллекции новых преданий еще один догмат. На этот раз он снова касался Папы. Теперь не только его власть была вселенской, но сам он считался непогрешимым.
Стоит ли удивляться после этого, что протестанты до смерти напуганы преданием!
Об этом трудно говорить. Мои друзья из римо–католиков не любят это слышать, но, тем не менее, я должен это сказать. В 1054 году Рим отступил от апостольского предания. Тысячелетие церковного единства осталось позади. Нет, Рим не во всем был неправ — ни в коем случае. Но он обременен папством и набором догматов, которые просто несовместимы со Священным Преданием. И, на мой взгляд, он не приближается, а уходит все дальше от православного христианства. Создается впечатление, что растущее число его священников, монахинь и мирян проникнуты духом бунтарства и даже анархии. Такие течения в современном католицизме, как «теология освобождения» в Южной Америке, феминизм и богословский либерализм в Северной Америке и в Европе охватывают всю гамму от непроявленной внешне апатии до непрочного в основании сверхконсерватизма.
