Похоже, этот разговор начал всерьез раздражать Джейн. Нервно откинув волосы в сторону, она повернула к Алексу свое миловидное лицо со слегка вздернутым носиком и большими, чайного цвета, но приобретшими странный красноватый оттенок в лучах заката, глазами.
— Алекс, что ты несешь? Что ты привязался к моему телу и к самолетам? Ты что, сам никуда не летал?..
— Один раз, в детстве. Мать потащила меня на похороны двоюродной тетки в Айову. Поэтому я знаю, что говорю. Хотя мы летели на небольшом самолете и не так уж высоко... Я тогда смотрел на людей, сидящих в салоне, и думал: «Несчастные! Вы жуете сэндвичи и пьете минеральную воду так же, как делали бы это и на земле. Вас восхитили живыми на небеса — пусть даже посредством уродливого магического приспособления — а вы, недостойные, вместо того, чтобы молиться и рыдать от избытка чувств — жуете или дрыхнете, словно скоты!»
— А ты в это время рыдал или молился? — спросил Адам, с интересом прислушивавшийся к разговору.
— Я разговаривал с духами.
— Ну, с духами ты у нас постоянно разговариваешь! — заметила Джейн с ноткой язвительности.
— То были особые духи. Возле поверхности Земли их нет. Они очень удивились, обнаружив, что внутри грубой железной птицы есть какой-то разум. А мне стало нестерпимо стыдно за людей... Меня даже стошнило... И на этом контакт прервался.
Джейн протянула руку и погладила по волосам вновь присевшего рядом Алекса.
— Такое случается со многими. Для этого в самолетах у каждого пассажира есть специальные пакеты...
— А помнишь, в младших классах тебя тоже часто тошнило? Прямо на уроках! — сказал Адам, дружески толкнув подругу плечом.
Джейн показалось, что она вновь ощутила неудержимые, знакомые ей с детства позывы «шестого чувства» — так она его про себя называла. Чувства, о котором она никогда никому не говорила, на котором, однако, строилась вся ее жизнь.
Когда-то родители Джейн были всерьез обеспокоены ее здоровьем. Время от времени, по непонятной причине девочку начинало тошнить. И эти случаи не удавалось связать ни с отравлением, ни с особенностями вестибулярного аппарата, ни с возрастными изменениями в организме. Ведь Джейн стойко переносила любые испытания — будь то долгая поездка в автомобиле, прогулка на катере, качели и прочие аттракционы, вплоть до «русских горок». Тошнота возникала сама собой, в определенных обстоятельствах... Уже проучившись несколько лет в школе, после целого ряда интуитивных прозрений, девочка догадалась, что столь неприятная особенность организма указывает на ее избранность, является ее призом, бонусом в игре под названием «жизнь». Она не стала подавлять свои способности, напротив — развила их и, в конце концов, научилась управлять организмом, избегая внешних физических проявлений.
