— Ну, а что говорит управляющий? — Майк Бенбаум с негодованием смотрел на Майрона Гоулда. Он чувствовал к нему отвращение, потому что Майрон был ассимилированным евреем, который хотел ладить со всеми. Таких людей Майк и его отец всегда ненавидели. От них вообще никакого толка, они готовы прятаться под материнской юбкой, как только жизнь им начинает казаться слишком жестокой штукой.
— Больше нет никакого управляющего. Прошлой ночью я отморозил, пардон, свою задницу, — сказал он, обращаясь к женщинам. — Мне восемьдесят один год, а я должен носить вниз мусор. С тех пор как Моррис уехал, все это место — просто кусок…
Заметив испуганный взгляд Андрэ Алмейды, старик умолк.
— Почему в других домах не случается ничего подобного? — Мухаммед Азиз был мусульманином из Пакистана и жил в «Джексон Армз» всего десять месяцев. Сильвия не приглашала его, ибо не знала достаточно хорошо. Но она хотела, чтобы кто-нибудь из азиатов присутствовал на собрании, и сказала об этом старому джентльмену, которого встретила около почтовых ящиков. Старика звали Афтаб. Он не мог прийти сам и послал вместо себя в качестве наблюдателя более молодого.
— Надо, чтобы мы могли понять, что происходит перед тем, как подписывать любые бумаги. Домовая администрация и так уже за нами охотится, — сказал он Сильвии. — Видите, многие квартиры пустуют. В них раньше жили азиаты, и ситуация становится все более опасной для нас. Я пошлю молодого человека, чтобы он сам все увидел и услышал. Мухаммед Азиз очень умен. На родине он был врачом, а здесь работает техником.
Сильвия ответила Афтабу широкой улыбкой, но на лице его увидела скрытую злость. Тем не менее ей пришлось смириться — в «Джексон Армз» проживало двенадцать пакистанских семей, и, если ситуация ухудшится, они все ей понадобятся.
— Многие пакистанцы живут в других домах, и у них нет подобных проблем. — На гладком смуглом лице Мухаммеда Азиза застыла вежливая улыбка, и голос звучал сладкоречиво.
Это, конечно, было серьезное замечание. Моррис владел тремя зданиями. После его отъезда в двух других заметных изменений не произошло. Те же управляющие, те же жильцы, которым по-прежнему оказывались коммунальные услуги.
— Совершенно справедливо! — Майрон Гоулд зацепился за мысль Мухаммеда, хотя не понимал, какие проблемы волнуют пакистанца. — Нет никаких причин считать, что лишь оттого, что выгнали пьяницу-управляющего, который, кстати, это заслужил, все пропало. Не нацисты же в самом деле оккупировали наш дом. — Последнюю фразу от произнес на повышенных тонах и многозначительно посмотрел в сторону Майка Бенбаума.
