Осознание этого исторического факта лежит в основе весьма своеобразного критицизма Пруста. Его роман весьма критичен по отношению к той общественной среде, историографом и нравоописателем которой считал себя Пруст. Но, в отличие от писателей критического реализма, опиравшихся на представления демократических масс и выражавших социальные устремления этих масс, критицизм эпопеи Пруста имел внутриклассовый характер, что, впрочем, не скрывал и сам писатель, склонный к точности социальных определений, уже несвойственной последующей буржуазной литературе.
Своего рода символом новой буржуазности, производившей на Пруста отталкивающее впечатление, в романе стал образ Блока, школьного приятеля Марселя, с которым он сталкивался на разных этапах жизни. Пруст подробно характеризует семью Блока, с презрением описывая вульгарность и мещанскую узость свойственных ей представлений, скаредную расчетливость и претензии на светскость. Дядюшка Блока — богатый буржуа Ниссим Бернар, низменно-плотоядный, в погоне за наслаждениями преступавший нормы морали, становится в романе, наряду с вырождающимися аристократами, олицетворением разложения и нравственного отупения, поразившего то общество, где вращался Марсель. При сатиричности изображения характер Блока не однолинеен. Принадлежа к тем, кому было трудно пробиться в высшие круги, и поэтому полный различных комплексов, Блок стремился преодолеть чувство неполноценности повышенным апломбом, настырностью. Невоспитанность и бестактность он выдавал за свободу и независимость мысли, но внутренне лебезил перед высшими классами. Лишенный творческого дара, он легко схватывал и комбинировал чужие мысли, а если не мог понять их, то подвергал саркастической насмешке. Невосприимчивый к глубинным традициям французской культуры, которые были органически дороги Марселю, он причисляет себя к адептам нового искусства, также пренебрегавшего их значением. Столь же бесцеремонно отрекался он и от традиций родовых, полагая, что они тяжким грузом висят на его литературной и светской карьере. В годы первой мировой войны крикливо демонстрируя свою преувеличенную любовь к родине и шовинизм, он даже заменил свое имя на более почвенное — Жан дю Розье.
Для Марселя и образ мышления Блока, и способ его существования, делания карьеры в свете и литературе, где он выступал как бойкий, поверхностный и завистливый драматург, являются неприкрытой буржуазностью. В противовес ей Марсель пытается найти иные общественные и культурные ценности, свободные от вульгарного и низменного практицизма. Но если критические реалисты, убедившись в духовной непродуктивности и своекорыстной обездушенности и бесчеловечности буржуазной жизни, и пытались найти новые ценности за ее пределами, то Пруст и его герой ищут их внутри той общественной системы, которую они, подобно другим представителям буржуазного сознания, считали стабильной. Для Марселя жизненные, этические и духовные идеалы надолго скрепились с миром аристократии, высшего света и его салонов, к которому юный Марсель питал нечто вроде благоговения и восторженной влюбленности. Но между ним и высшим светским обществом, куда он стал вхож, находились как некое средостение, промежуточные общественные слои. В их несколько экзотичную среду попадает Марсель, благодаря известной близости с другом их семьи Шарлем Сваном и салоном госпожи Вердюрен.
