- Ну, ведь можешь, - мурлыкнул Василий, вылизывая шерстку, - ты только не волнуйся, и все будет хорошо.
- Вылечу я.
- Ты постоянно так говоришь. Два года отучилась, а ума не прибавилось. Шучу! Шучу!
- Вот выгонят меня, тогда помяукаем. А какой разгон бабушка устроит! Даже подумать страшно!
Я откинулась в кресле, и предалась не радостным размышлениям. Мне не хотелось бы попасться бабушке на глаза, особенно если меня выгонят. Она всеми фибрами души была против моего обучения в школе магии. Елена Никаноровна природная ведьма с весьма незаурядными способностями и тяжелым характером. Она, конечно, пока не подозревает, что мне таки удалось поступить в школу, но за этим не застоится, не попусту же говорят - слухами земля полниться.
- Вась, сходи в буфет.
- Вот так всегда.
- Давай, давай. Не ленись. Вон живот наел. На стул с трудом вскарабкиваешься.
- А сама не можешь?
- Иди, лоботряс. Дважды не повторяю.
- Вот, еще и обзывается.
- Топай, и не мяукай. Совсем от рук отбился,- проводила кота взглядом, и уткнулась в книгу.
Избушка на курьих ножках или Встреча.
Старенький автобус нещадно трясло на ухабах. Ржавая таратайка, казалось, вот-вот прикажет долго жить. То справа, то слева мелькали деревья. От обилия серо - зеленых пятен, вперемешку с выхлопными газами становилось дурно. Деревенские бабы, привыкшие ко всему, ржали на весь салон, горланя похабные частушки.
Я, серо-зеленая от духоты и тряски, четвертый раз приложилась к целлофановому пакету. Мама, я хочу домой! Мой желудок определенно сегодня взбунтовался.
- Тебе нехорошо? Может молочка? - от доброты душевной предложила тетя Вера.
C мученическим стоном деликатно отказалась от "молочка". В глазах поплыли круги. Завтрак уже километров пять назад покинул желудок. В лучшем случае меня ждала смерть, в худшем деревенский медпункт. Не знаю, что хуже.
Не заметила, когда остановились. В автобус фурией ворвался коренастый мужичек.
- Вылазьте, курвы, приехали,- рявкнул дед Кондрат, хлопая водителя по плечу, и с чувством пожимая руку. Видно Иван опять ящик водки привез.
- Ты, Кондрат, не кричи. Мы и сами с усами, - усмехнулась тетя Вера.
- Все вы бабы одинаковы. Лишь бы поспорить.
Наконец-то, СВОБОДА! Деревенские рванули к выходу. Под мышки выносили меня вместе с чемоданами. От яркого солнца зарябило в глазах. От едкого запаха навоза передернуло.
Меня никто не встречал. Но этого следовало ожидать. Елена Никаноровна нежных чувств ко мне не питала, так же как и я к ней. Не знаю, любила ли моя бабушка, кроме самой себя хоть кого ни будь?
