Однако нордический человек должен был также обладать целым набором психологических характеристик. Гюнтер писал, что «наследственное неравенство человеческих рас обуславливает бросающиеся в глаза различия в поведении и действиях отдельных людей и народов, а также в реакции разных людей или групп людей на внешние события». Впрочем, сам Гюнтер не взял на себя ответственность формирования психологического панегирика нордической расе, предпочтя перечислить выводы своих предшественников.
Беддоу: проницательность, правдивость, выдержка, сила воли, прилежание, здравый смысл, честность, любовь к комфорту, к порядку и чистоте, а также к обильной еде, недоверие к рыночным зазывалам, эгоистичная суровость, музыкальность, склонность к занятиям ремеслами, коммерцией, а также наукой.
МакЛин: рассудительный человек, холодный, недоверчивый и с трудом поддающийся убеждению, отличается преданностью,
Кляйст: у нордической расы обостренное чувство справедливости,
Лапуж: нордическая раса особенно богата творческими и талантливыми людьми.
Плёц: нордической расе свойственно большее уважение к личности и собственности.
Обобщая все эти психологические характеристики, Гюнтер говорил о том, что особыми дарованиями нордического человека являлись: предпринимательство, завоевание, война, государственное искусство, а также склонность к научному мышлению, изобразительному искусству и философии. Особо одарена она и поэтически.
Гюнтер очень большое внимание уделял расовому и евгеническому законодательству древности. В качестве примера он приводил Древнюю Индию и античный мир. Так, например, индийские законы Ману запрещали смешение каст и содержали много важных евгенических предписаний. Долгое время расовое смешение удавалось удерживать в рамках. В индийской «Книге Законов Ману» сохранилось представление о порядке зачатий; «Царство, в котором происходят беспорядочные зачатия, быстро гибнет вместе со своими обитателями». Отсюда Гюнтер выводил индогерманское освящение половой жизни, почитание хозяйки дома как хранительницы расового наследия; отсюда культ божественных предков. Поэтому индогерманская религиозность выражалась в человеческом отборе, в тщательном выборе супружеских пар, в «эвгенейе» — стремлении родов к получению здорового потомства.
В Греции все обстояло несколько «хуже». Евгенические идеалы, отраженные в законах Ликурга, подрывались новыми теориями, делавшими упор на индивидуальности. В итоге в своих «Законах» великий Плотин, который был аристократом по духу и происхождению, предлагал для спасения Афинского государства чрезвычайные евгенические меры на манер Древней Спарты, но было уже слишком поздно, так как Греция находилась на грани упадка. В Древнем Риме «Законы 12 таблиц» предусматривали евгенические меры, но позже они перестали быть обязательными. О них вспомнили лишь в эпоху вырождения.
