Джулио открыл было рот, потом снова закрыл. Мало того, что она вывела его из себя, так она еще и покидает его!
– Да, видел. Стоит посмотреть, – продолжил он, грациозно поднимаясь со стула. – Пожалуйста, позвольте мне вас больше не задерживать, – добавил он вкрадчиво, скрывая свою ярость. – Ну бегите, дети мои, наслаждайтесь выставкой. Любуйтесь красотой!
Флейм, готовая позволить дяде сохранить достоинство и оставить последнее слово за ним, лучезарно улыбнулась. Джулио попрощался и тут же заметил, что Флейм посмотрела на прабабушку: Джульетта даже не поднялась со стула.
– Я скоро выйду, – тихо сказала старая дама, – просто хочу перемолвиться словечком с твоим дядей.
Флейм кивнула, сверкнув глазами, а губы Джульетты слегка скривились. Как хорошо они понимают друг друга!
Граф проводил взглядом Флейм, за которой закрылась дверь. Нахмурившись, закипая от злости, он сел и повернулся к старой графине, ожидая, что она скажет. Джульетта легко встала со стула, слишком легко для ее возраста, и посмотрела сверху вниз на графа. В этом взгляде не было и капли уважения.
– Я знаю тебя, Джулио, – тихо сказала она. – Ты сделаешь все от тебя зависящее, чтобы не дать дорогу девочке только потому, что у нее есть талант, о котором ты всегда мечтал и которого тебе не дал Бог. Компания Корральдо откажет ей в помощи только потому, что она женщина и что ей плевать на твое мнение. Но запомни, в этом городе у меня тоже есть влияние. Есть друзья. Такие, как София ди Маджори… – Она сделала паузу, угрожающе глядя на графа. – Не забудь, «Корральдо» не единственный ювелирный дом в мире. А девочка владеет, половиной «Альционы».
При упоминании компании-соперницы граф чуть ли не зарычал. Все претензии на изысканность манер испарились; тяжело дыша, он вскочил, с искаженным лицом перегнулся через стол и заорал:
– Так пусть убирается в свою «Альциону!» Никто в Италии не воспримет ее всерьез! Я тебе обещаю!
Джульетта, ничуть не испугавшись, спокойно сказала:
– Ничтожный ты человечишко, Джулио. – После чего, резко повернувшись на каблуках, быстро направилась к двери, держа спину очень прямо и высоко подняв голову, всем своим видом излучая достоинство.
Граф стукнул по столу карандашом, а едва дверь закрылась, он отшвырнул сломанный карандаш и вынул из толстой пачки чуть желтоватого цвета лист бумаги с синей эмблемой. Ручкой с золотым пером он быстро поставил дату, имя, адрес Рамона Девиры, который, как было известно Джулио, находился сейчас в Париже. Пока он писал, выражение его лица постепенно менялось. Теперь он улыбался. Если Джульетта думает, что Рамон вернется и сразу бросится к ней смотреть рисунки племянницы, она будет глубоко разочарована. Так же как и Флейм Сирамор-Форбс, если думает, что ей позволено будет прорваться в элитный круг ювелиров Италии.
