.
Но постепенно большая семья уступает место {54} индивидуальной: она налицо у вестготов уже в V в. (хотя на практике может быть и не утвердилась еще настолько, насколько можно судить об этом по официальному романизированному праву). В VI–VII вв. индивидуальная семья упрочивается. Кодекс Эйриха тщательно ограждал права детей на имущество их умершей матери от возможных посягательств отца. Последний мог пользоваться этим имуществом до тех пор, пока не приводил в свой дом мачеху, но не имел права отчуждать что-либо из материнского наследства детей. Если сын женился или дочь выходила замуж, отец обязан был выделить им их долю этого наследства, оставив себе в пользование его третью часть. Если же сын или дочь достигали двадцатилетнего возраста (не вступив еще в брак), они получали от отца половину всего причитающегося им от матери. В случае его вторичной женитьбы нужно было немедленно отдать детям все имущество их матери. Предполагалось, что в дальнейшем дети не будут жить в одном доме с отцом и мачехой[199].
Уже некоторые древние готские законы предусматривают, что сыновья могут при известных обстоятельствах отделиться от отца еще при его жизни[200]. Раздел же имущества между братьями после смерти отца — явление столь хорошо известное в готской Испании, что оно находит отражение и в законах, и в формулах[201].
Римские положения о манципации сыновей, применявшиеся испано-римским правом[202], также получили распространение среди вестготов, свидетельством чему служат формулы[203].
Сын приобретал имущественные права еще тогда, когда жил с отцом.
Из имущества, которое досталось сыну в военных походах, лишь одна треть принадлежит отцу, а две трети {55} — сыну; тем же, что получено от короля или патрона, сын распоряжается самостоятельно, и родители не вправе претендовать на это имущество[204]. В другом готском законе говорится о доле родительского наследства, которая могла быть выделена дочери еще до ее замужества[205].
В основе подобных постановлений лежит идея строгого разграничения имущественных прав родителей и их детей, характерная для индивидуальной семьи.
Об укреплении последней свидетельствует и упрочение власти отца — главы семьи (в противовес прочим членам родовой группы). Для галло- и испано-римского населения Вестготского королевства сохраняли силу установления римского права о patria potestas, вошедшие в Бревиарий Алариха[206]. Они оказали влияние и на готское право V в. Согласно Кодексу Эйриха, дети после смерти матери остаются под властью отца
