— Ш-ш. — Кэсси хихикнула и сделала заказ.
— Ты отдала мой костюм в чистку? Где мои сапоги? — Тед не повернул головы, он был увлечен телевикториной, которую они смотрели вместе с тех пор, как он попал в больницу.
— Они их разрезали. — Кэсси приготовилась ответить на первый вопрос викторины раньше, чем это сделает Тед.
— Разрезали? — сказал он капризно. — Ты позволила им разрезать мои сапоги? Они были сшиты вручную и обошлись мне в семьсот долларов. Вот так жена! — Он закипел от злости. — А мой костюм ты тоже позволила им разрезать?
— Да. — Кэсси пыталась не выходить из себя из-за его придирок. Брок сказал ей, что люди с травмами головы часто бывают раздражительными и непоследовательными, и она старалась помнить об этом. — Тед, твоя рубашка и костюм были испорчены; их нельзя было ни отчистить, ни починить. Кроме того, они были все в крови. Я сказала медсестре, что она может их выбросить.
— Черт побери, женщина, у тебя в голове ни капли мозгов, — пробурчал он.
Кэсси забыла и о голоде, и о викторине. Забыла о пицце и обо всем остальном, кроме того, что она больше недели проводила вечера в этой больничной палате с этим капризным человеком, а он жалеет о костюме и паре сапог… когда мог купить себе полсотни новых. Может, это она виновата в том, что он разбил свою чертову машину?
Она вспомнила, что не должна повышать голос.
— Мертвым обычно наплевать на костюмы и сапоги, — произнесла она ровно. — Никто не подумал подождать, пока ты придешь в себя, и попросить разрешения разрезать твою одежду. Они все были слишком заняты, спасая тебе жизнь. А я каждый вечер прихожу сюда, чтобы уберечь тебя от скуки, — и вот благодарность?
Тед протянул руку, чтобы схватить ее укоризненно поднятый палец, и ухмыльнулся. Черт, Кэсси была прекрасна, когда злилась. Волосы вились больше обычного, и глаза блестели, когда она сдерживалась, чтобы не заорать на него. У Теда по всему телу от возбуждения забегали мурашки. Эта рыжеволосая ведьмочка всегда сумеет заставить его ходить по струнке! Но как же здорово им будет вдвоем! И ведь права во всем! Она ухаживала за ним, как будто он действительно был ей небезразличен, а он теперь принимает это как должное.
— Прости, Кэсси. Ты права, я не должен жаловаться. Действительно, я ведь остался жив, особенно когда ты рядом.
— Хм. Извинения не принимаются.
— Почему?
— Потому, что ты так и не сказал мне, отчего эта медсестра так увивалась вокруг тебя.
— Эй, я всегда притягиваю женщин как магнит! Нет, подожди минуту. Это началось тогда, когда появилась ты. Наверное, они знают, что я женат, и поэтому хотят меня.
